Брусиловский прорыв. 1916 год. Максим Оськин

идти на неизбежные уступки (взаимное ослабление России и Германии в ходе Первой мировой войны было только на руку Великобритании и Франции), ввиду слабости нашей страны в военно-экономическом и внутриполитическом отношении. Невзирая на то, что планирование М. В. Алексеева было не только стратегически верным, но и единственно возможным для русской армии, страдающей от недостатка технических средств ведения боя, союзники отклонили план русских и вновь настояли на нанесении главного удара на Восточном фронте по Германии.

      Действительно, русское планирование подлежало предварительному согласованию с союзниками. На декабрьской (6–8 числа) 1915 г. междусоюзнической конференции в Ставке французского командования, в Шантильи, состоялись заседания относительно совместных действий в предстоящей кампании 1916 г. И было решено, что «убедительные результаты будут достигнуты, если наступление армий коалиции будут проводиться одновременно или с таким небольшим разрывом во времени, что враг не сможет перебрасывать силы с одного фронта на другой». При этом союзное командование в качестве основополагающего тезиса опять-таки выдвинуло уже набившее оскомину утверждение, что, мол, французы и англичане упорно бьются с главным врагом – немцами – потому и русским также необходимо вновь наступать против немцев. Союзники будто бы забыли, что их действия еще не приносили ровно никакого результата в наступательных боях ни на одном фронте, кроме колониальных, а между тем русские всегда успешно били хотя бы австрийцев.

      Англо-французы всегда выступали против планов русского наступления в Австро-Венгрию, не собираясь понимать, что разгром австрийцев гораздо вернее подорвет германскую мощь, нежели пустые удары по Германии, защищаемой превосходными и блестяще оснащенными техникой войсками. Англо-французы вовсе не собирались способствовать распространению влияния Российской империи где бы то ни было, считая уже и дипломатическую уступку Галиции и Черноморских проливов в пользу России чрезмерными. Разумеется, что, напротив, союзники считали переход в свои руки всех германских колоний, Малой Азии, Персидского залива, Эльзас-Лотарингии и Саара вещью само собой разумеющейся. Понятно, что «в активизации операций против Австрии силами русского Юго-Западного фронта и возложении важных задач на салоникские армии, они [союзники] не без причины усмотрели стремление самодержавия укрепиться на Балканах»[20]. Таким образом, подоплекой такого «непонимания» выступала Большая Политика.

      Итак, направление русского главного удара было решено и без русских – только в Германию. Теперь оставалось избрать способ действий и участки прорыва неприятельских оборонительных рубежей. Помимо требований союзников в отношении непременного наступления и германская печать вовсю кричала о новом наступлении на Восточном фронте весной 1916 г. Поэтому наштаверх, на чьей ответственности лежала тяжесть оперативно-стратегического планирования, взял

20

За балканскими фронтами Первой мировой войны. М., 2002. С. 217.