Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства. Валерий Шамбаров

Вместо этого предпочли любой ценой мириться с Крымом и Казанью. Согласились на требования крымского хана Сахиб-Гирея заключить с ним «союз» – это значило крупные выплаты и обязательство русских «не воевать Казани». Но шайки крымских «союзников» как ни в чем не бывало продолжали нападать на южные районы. А казанцы узнали, что их не будут воевать, и вообще обнаглели. Прервали переговоры, начатые при Елене. Полезли на Русь, грабили окрестности Нижнего Новгорода, Мурома, Мещеры, Вятки, Перми, появились в районах, которые считались внутренними и безопасными, – возле Вологды, Устюга, Тотьмы, Кинешмы, Костромы.

      Народ зароптал. Возмущались и многие бояре. Недовольных возглавил Иван Бельский. Он сам был изменником, только что вышел из тюрьмы. Но он приходился племянником покойному государю Василию III, двоюродным братом маленькому Ивану. Сейчас Шуйские откровенно обошли его, оттерли от власти. Бельский собирал вокруг себя недовольных. Его союзником стал митрополит Даниил, он постоянно имел доступ к великому князю. Бельский и митрополит попытались действовать через державного ребенка. Обращались к нему напрямую, без Шуйских, получали нужные им распоряжения, назначения для своих сторонников.

      Но им не позволили перехватить Ивана Васильевича под свое влияние. Осенью 1538 г. Василий Шуйский одним махом раздавил оппозицию. Причем обошелся даже без формального согласия государя! Составил приговор от имени «наместника московского» и Боярской думы. Ивана Бельского отправили обратно в тюрьму, его помощника дьяка Мишурина обезглавили, их единомышленников сослали по деревням. А Даниила свергли с митрополии и отправили в Иосифо-Волоколамский монастырь. На его место возвели Троицкого игумена Иоасафа.

      Правда, Василию Шуйскому не довелось насладиться плодами победы. В разгар расправ он скончался. Может быть, пожилого боярина отправили на тот свет вспышки собственного гнева и нервные перегрузки. Или жена оказалась слишком молодой для него. А может, свели счеты соперники. К вершине власти выдвинулся его брат, Иван Васильевич Шуйский. Он во многом отличался от Василия. Не был политиком, не вынашивал далеко идущих замыслов. Он проявил себя просто вором. Принялся грести из казны золото и серебро, якобы для жалованья войскам. А чтобы «отмыть» ценности, их переплавляли в чаши, кувшины, сосуды, на которых ставилось фамильное клеймо Шуйских – вроде как наследственное, от предков досталось.

      Остальные Шуйские и их клевреты тоже распоясались. Под их начало раздавали наместничества, города, волости, и они ударились обогащаться без всякого стеснения. Придумывали дополнительные налоги в свой карман. Обирали богатых людей, обвиняя их в мнимых преступлениях. Слуги таких администраторов входили во вкус безнаказанности, хулиганили, задарма хватали на рынках и в лавках понравившиеся товары. Особенно «отличились» Андрей Михайлович Шуйский и Василий Репнин-Оболенский, наместники в Пскове – летопись сообщала, что они «свирепствовали, аки львы», выискивали поживу даже