Домашняя шкатулка. Любовь Юрьевна Черенкова

недалеко от столицы.

      Конечно, я не раз пыталась открыть загадочную вещь, но она каким-то чудом не поддавалась. А ключа не было. Когда я спрашивала родителей, они только качали головой: мол, не знаем.

      Закончила одиннадцатый класс, собралась поступать в институт. На самом деле, учиться не очень-то и хотелось, но родители настаивали. Тут надо знать моего папу, который категорически сказал:

      – Елизавета, или ты идёшь учиться, или работать.

      Работать мне хотелось ещё меньше, чем грызть гранит науки, а потому пошла в медицину. Не знаю, как меня взяли. Наверное, из-за отца. По крайней мере, он приходил со мной в универ и беседовал с кем-то. Вроде, друг у него там или ещё кто…Короче, поступила.

      Не знаю, как сложилась бы моя судьба дальше, но в один день всё переменилось.

      Первый день учёбы, вторая пара.

      – Елизавета Кошкина, к декану.

      Встала и пошла. Странно, вроде пока натворить ничего не успела. Да и двоек не нахватала.

      Вера Станиславовна при виде меня встала из-за стола. Лицо у неё было печальное, даже скорбное.

      – Лизочка, – начала деканша, протягивая ко мне руки, – ты присаживайся.

      – Что случилось-то? – я не на шутку занервничала.

      – Твой телефон был отключён…, – продолжила Вера Станиславовна.

      Ах, да! Я его просто выключила на время занятий, чтобы всякие рекламщики не доставали.

      – Поэтому позвонили в институт. Уж не представляю, как они узнали, что ты учишься здесь…

      Ничего не понятно. Кто это – ОНИ?

      – Звонили из…, – деканша всё никак не могла сказать мне то, для чего, собственно говоря, и позвала, – в общем, твои родители погибли в автокатастрофе.

      Она что, сейчас пошутила? А, может, не со мной разговаривает? В сущности, это реальность или сон?

      Предательски задрожали губы, и затряслись руки. Почему-то стало жаль себя. А как я теперь совсем одна?

      Действительно хорошо, что я сидела, иначе уже валялась бы на полу без сознания.