Витязь. Змеёныш. Константин Калбазов

же я склонился, чтобы приложиться к ней, едва слышно прошептала:

      – Спасибо, Никита Григорьевич.

      – Простите, – столь же тихо произнёс я, на что она лишь слегка взъерошила мне волосы.

      – Никита Григорьевич, – пожал мне руку глава семейства уже во дворе.

      – Владимир Сергеевич, спасибо за всё и не поминайте лихом.

      – Говорите так, словно прощаетесь навсегда, – нахмурился он.

      – Уж надолго это точно.

      Нефёдов не смог сдержать удивления. Потом встретился взглядом с закутавшейся в шаль супругой. И наконец понимающе кивнул. Вот это взаимопонимание. У меня такого с женой в прошлой жизни не было, хотя я и уверен, что до сих пор её люблю. Не так, как в юности, конечно, но и они ведь не молоды.

      Открыл портал и, шагнув в него, оказался в Покровском. Ещё один переход, и я уже в Орле. Перехватил поудобнее чемодан и направился на выход. Настроение гадостное, не дай бог кто заденет, взорвусь похлеще пороха. У меня так всегда, когда обижу близкого человека, непременно начинаю себя поедом есть. Понимаю, что резать по кусочкам и вовсе свинство, но от этого как-то не легче.

      Извозчик нашёлся сразу, благо у них тут пятачок, и достаточно поднять руку. Так что до дома домчал с ветерком. Хотя, положа руку на сердце, если зарядиться соответствующими усиливающими рунами, то бегом управился бы ещё быстрее. «Скороход» и «Выносливость» поистине способны творить чудеса.

      – Мария Романовна, Никита Григорьевич приехал! – возвестила на всю квартиру Матрёна, едва завидев меня на лестничной площадке.

      Тут же попыталась цапнуть чемодан, но я отстранил её руку, нечего ей тяжести лишний раз таскать. Переступил через порог и, обняв, звонко чмокнул в щёку.

      – Здравствуй, красавица моя. Пироги-то есть?

      – Обижаешь, барич. Мне завсегда есть чем тебя встретить.

      – Никита? Здравствуй. Отчего не предупредил?

      – Да как-то… – неопределённо пожал я плечами.

      Вообще-то, хотел сделать сюрприз. Но так уж вышло, что для Матрёны у меня имеется расписной платок, а вот для матушки, увы, подарка нет. Я его Зое Павловне припарадил. Тогда и о служанке вспоминать не стану. И ну его, это восьмое марта. Тем паче, что уже девятое. Умерла, так умерла. В следующий раз подарю, а пока – лучший мой подарочек это я.

      – Случилось чего? – догадалась по моему виду матушка.

      – В Нефёдовское наведывался. Сходили на охоту, – неопределённо ответил я.

      – И тебе дали отставку от дома? – уточнила мать.

      – Не то чтобы отставку, н-но…

      – Зоя Павловна?

      – Попросила не пудрить мозги Лене.

      – Я давно хотела с тобой поговорить, но ты ведь друг, компаньон и вообще…

      – Матушка, – перебил её я.

      – Нечего мучить девочку. Видела я её. И глядела она на меня, словно не знает, как угодить. А так смотрят только на матерей своего любимого. Я сама по этой дорожке хаживала.

      – А как на тебя смотрит Ольга? – решил я сменить тему.

      – Никак. Поначалу-то я решила, что со всем уважением, но потом поняла, что там пусто.