Пейзаж в изумрудных тонах. Майя Яворская

В тюрьме столовки не было, и полицейский каждый день по три раза водил меня в наручниках питаться в ресторан напротив. За государственный счет, между прочим. Там насекомых всяких и ел.

      – Какая у людей жизнь интересная… – заключила Кира с легкой завистью.

      Кузьмич опять пожал плечами.

      В это время Чику надоело сидеть под столом и захотелось пробраться поближе к окну: мимо постоянно пролетали какие-то птицы, и требовалось срочно их облаять. Протискиваясь между хозяйкой и ножкой стола, пес так толкнул девушку жирным боком, что она, чтобы удержаться на ногах, вынуждена была сделать широкий шаг в сторону и ухватиться за столешницу.

      – Да-а-а, – протянул неодобрительно Кирилл, оценивая ширину прохода. – Хоромы у тебя не царские.

      – Я и этим рада. Спасибо бабушке, оставила наследство. Лучше такие, чем жить с мамой. Да и район мне более чем нравится. Старый, интеллигентный и очень зеленый. Не променяла бы свою квартиру ни на какое роскошное жилье в гетто на окраине.

      – О! В нас заговорил снобизм?!

      – Им и не пахло. Я постараюсь объяснить, а ты постараешься понять…

      – Аудитория у ваших ног.

      – В новых районах, застроенных сплошь однотипными домами, нет диалога с городом. Когда идешь по улице, глазу зацепиться не за что, ничто не радует, не удивляет, вообще просто никаких эмоций. Человейники, больше ничего. Какие-то многоярусные капсулы для защиты человеческих тел от погодных условий.

      – Поддерживаю, – поставил точку в дискуссии Кузьмич, перестав жевать.

      С мамой действительно было непросто, особенно в последнее время. Раньше за ней водилось только две странности – пересказ телевизора и изготовление компотов в промышленных масштабах. Все, что удалось посмотреть за день по ящику, она излагала с упоением и на одном дыхании. Иногда монологи продолжались глубоко за полночь. Чтобы как-то противостоять этой стихии, Кира просто делала умные глаза и отключала звук. С компотом дело обстояло хуже. Банки постепенно заполняли квартиру, но его никто не пил. А выбрасывать запасы рука не поднималась. Ситуация обещала стать катастрофической. Но, к счастью, оказалось, что соседи по лестничной клетке – страстные любители халявы. Так что быстро удалось определить рынок сбыта и наладить поставки.

      С возрастом же количество странностей возросло. Сначала это была неприязнь к классической литературе – книги, что занимали долгие годы два объемных шкафа в гостиной и никому не мешали, вдруг стали восприниматься как-то болезненно и враждебно. Чтобы избавиться от раздражающего фактора, мама выносила их из дома частями и оставляла на первом этаже у лифтов. Что-то Кире удавалось спасти и вернуть на законное место, но родительница с этим фактом мириться отказывалась и прятала их в выдвижной ящик под кроватью. Книжные полки стояли пустыми. По законам сохранения материи вместо книг она приносила домой бесплатные газеты, которые кидают в почтовые ящики, и бережно хранила их в узком пространстве между платяным шкафом и окном. К тому моменту, когда Самойлова-младшая решила