Вечера поэзии в анатомическом театре. Евгений Адеев

нит телефон. Ирма снимает трубку.

      Ирма (говорит с небольшим акцентом). Привет, Антон… Сходила на рынок… делаю салат… И гостям хватит… В холодильнике суп, котлеты… Жду… Целую!

       Ирма возвращается на кухню, достаёт продукты. Звонок в дверь. Дымов включает лампу, закуривает, его силуэт проецируется на ширму. Ирма открывает дверь.

      Ирма. Зурган?! (Бросается на шею.) Ты ли это?.. Столько лет прошло…

      Зурган. Шесть, однако… (Протягивает три гвоздики.) Это тебе.

      Ирма. Спасибо… Заходи… (Идут на кухню.)

      Зурган. Повзрослела, расцвела… стала знаменитостью.

       Дымов берет с полки вазу в виде кубка, ставит на стол, стряхивает в неё пепел.

      Ирма. Создаю оригинальный салат.

      Зурган. Ни разу не был в сталинской высотке.

      Ирма. Ты голоден?

      Зурган. Я среди тех, кто пришёл на вечер поэзии.

      Ирма. Тебя Антон пригласил? (Ставит цветы в вазу.)

      Зурган. Нет, но я заинтересован о твоём дебюте.

      Ирма. Корней Чуковский подарил мне шанс.

      Зурган. У тебя публикации – одна за другой.

      Ирма. Сама удивляюсь… Я не член союза писателей.

      Зурган. А как же квартира?

      Ирма. Она коммунальная.

      Зурган (с кавказским акцентом). Выходит: я – не я, квартира – не моя.

      Ирма. Помоги лук порезать. Вот нож!.. (Вручает нож и головку лука.)

      Зурган. Не могу: от лука я плАчу.

      Ирма. Всё тот же мамкин сынок… Дай сюда, сама порежу…

      Зурган. И ты всё та же: я сама…

      Ирма. Если б не сама, меня бы здесь не было.

      Зурган. А стихи писать… сама не пробовала?

      Ирма. Моя последняя подборка – в “Огоньке”.

      Зурган. Читал и во всех других журналах.

      Ирма. Тогда что за вопрос?

      Зурган. Не вопрос, а предложение уйти, начать всё заново.

      Ирма. Побираться по вокзалам?

      Зурган. Жить без фальши.

      Ирма. Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…

      Зурган. Ты – не Ахматова, у них для тебя другая статья.

      Ирма. Я думала, ты меня любишь.

      Зурган. Любил… Однако, девчонки той уже нет.

      Ирма. Нравилась дура, что сбежала из дома без гроша за душой.

      Зурган. Я из Крыма ехал в Элисту, с олимпиады…

      Ирма. Ах, да… Тебя же в поезде обокрали…

      Зурган. Остался только кубок…

       Дымов тушит папиросу, бросает её в вазу. Наливает водку, пьёт и вновь ложится.

      Ирма. Как ты оказался на Рижском вокзале?

      Зурган. Увидел табличку: “Подайте на билеты до дому”. Захотел исправить.

      Ирма. Когда писала: “до дому” – больше денег давали.

      Зурган. Выходит, не было трудностей с языком?

      Ирма. Ни тогда, ни сейчас. Это мой стиль.

      Зурган. Нет у тебя ни стиля, ни шансов.

      Ирма. Помнишь мою подругу Элзе?

      Зурган. Смутно.

      Ирма. Ты целовал её при всех на моём дне рождения!

      Зурган. Было дело… но целовал я тебя.

      Ирма. Я догадалась… это было забавно.

      Зурган. Ты создавала стужу вокруг себя.

      Ирма. Жили бы в нищете… Перебивались с хлеба на воду.

      Зурган. Ты так решила? Интересно, когда?..

      Ирма. После “Праги”. Помнишь, Антон пригласил нас в ресторан.

      Зурган. Не верю, ты так легко предала…

      Ирма. Кого? Тебя, что ли?..

      Зурган. Себя!.. Спроси, кто я теперь?

      Ирма. Вижу: ты в полном порядке.

      Зурган. Обещаю: будут и звания, и кубки… (В гостиной звонит телефон.)

      Ирма. От добра – добра не ищут. Ты пришёл за кубком, ведь так?..

      Зурган. Как ты сохранила его в общаге?

      Ирма. В сейфе у коменданта… Как семейную реликвию.

      Зурган. Ты же знаешь: как наречёшь, так и проживёшь.

      Ирма. Была уверена: ты придёшь за ним.

      Зурган. Обязательно приду, но позже… (Исчезает.)

      Ирма.