Питомник. Полина Дашкова

на столе стоял.

      – И ты прямо так его запомнила?

      – Ага, запомнила. Очень уж он красивый, старинный. У моей бабушки такой был, тоже нитки всякие хранила, вязать любила.

      – Умница, – кивнул Илья Никитич, – а теперь все-таки попробуй вспомнить, как выглядел человек, который потрошил этот красивый сундучок?

      – Да не человек он! – завопила Сима так громко, что Рюрик подскочил на стуле, а у Бородина заложило уши. – Сколько вам объяснять? Не человек! Рожа черная, глазищи огромные, красные, нос над губой болтается, и рожки, самые натуральные, понимаете вы или нет?! Он ведь прямо как глянул на меня, я чуть не померла со страха, креститься стала, а он заржал и послал меня матерно. Ясно вам?

      – Погоди, – кашлянул Илья Никитич, – как же ты его разглядела в темноте?

      – Так он под фонарем сидел, да и ночи светлые.

      – Значит, лицо черное, глаза красные, на голове рога, – подытожил Бородин, – а волосы?

      – Нет у него волос. Лысый он, и голова вся черная, блестящая, и рожки торчат, маленькие такие, красенькие.

      – Как тебе показалось, он худой или толстый?

      – Плечи широкие, но не толстый.

      – Он при тебе со скамейки не вставал?

      – Нет.

      – То есть какого он роста, ты не видела?

      – Да он любого может быть роста, какого захочет, такого и роста, хошь, как мышка, хошь, больше слона.

      – Ты говоришь, он послал тебя матерно. Какой у него был голос?

      – Визгливый, противный.

      – Визгливый? То есть высокий? Может, вообще женский?

      – Да хрен его знает, – махнула рукой Сима, – какая разница? Он может любым голосом разговаривать. Хошь, басом, хошь, тенором или вообще высокой сопраной. На меня он завизжал, как свинья.

      – Ну да, понятно, – кивнул Илья Никитич, – а сзади, говоришь, он выглядел нор мально?

      – Нормально. Майка синяя.

      Илья Никитич тут же, совсем некстати, вспомнил, что у Люси была футболка синего цвета, и грустно спросил:

      – А как же рога? Разве их не видно было сзади?

      – Да чего там, видно не видно? Ну, вот представь, ты себе идешь тихо-мирно к контейнеру за посудой, как нормальный человек, в натуре, ну сидит парень какой-то на лавочке. Ты что, будешь его рога разглядывать? Я подумала, это кепка у него такая.

      – То есть на нем был головной убор с маской, – устало вздохнул Илья Никитич и взглянул на участкового, – знаете, есть такие специальные магазины, там продаются маски-страшилки. Вот наш убийца и напялил на себя маску черта с рожками. Шутник.

      – Не верите? – взвизгнула Сима. – Думаете, он мне спьяну померещился? Нет, – она замотала головой, – пришли последние времена. Он будет еще убивать, без разбору, всех подряд, праведников и грешников, вы хоть всю ментуру на уши поставите, ни фига вы его не поймаете.

      Глава третья

      Близняшки вышли из особняка, в котором находилась редакция журнала «Блюм», и направились к Старому Арбату. У них было три часа до встречи с фотографом Кисой