День города. Надежда Лидваль

туда, где от самой старой и красивой улицы города отходил бульвар. В конце его что-то светлое, воздушное крутилось вокруг серого и неживого. Хавьер остановился и вгляделся. Семь или восемь девочек в белых платьях, взявшись за руки, водили хоровод вокруг того истукана, которого они видели еще из машины. Девочки то расцепляли, то сцепляли руки, кружились, смеялись, сжимали кольцо вокруг постамента и расходились шире.

      – Natasha… – позвал Хавьер.

      Наташе пришлось вернуться.

      – Natasha, what are they doing?[8]

      – They…[9]

      Наташа подергала себя за волнистую прядь в поисках слов, но не сумела вытрясти из памяти ни одного подходящего. Тогда она взяла у Хавьера телефон и сама полезла в интернет искать недостающие языковые средства. Несколько минут спустя Хавьер прочитал в окошке онлайн-переводчика, что истукан – это памятник великому писателю Ф. М., и сегодня день его ангела, и юные создания в белом в этот день должны вокруг него танцевать, и Наташа тоже так танцевала когда-то, и их с подругами в шутку называли его невестами.

      4

      – Катя, давай не будем ходить мимо этого железного человека.

      – Почему?

      – Он какой-то… жуткий. Идет прямо на тебя. И не имеет зрачков. Почему он не имеет зрачков, Катя?

      – С чего ты взял? Есть у него зрачки.

      – Я уверен, что нет.

      – Ну, может быть. Я как-то не вглядывалась.

      Катя не стала доказывать, что помнит лицо серого исполина до последнего бугорка на металле, до последней черной складки литых век. Ведь она когда-то в белом платье битый час кружила вокруг его постамента и все-все успела разглядеть.

      Это был конкурс. Отбирали девочек, которые будут танцевать вокруг Ф. М. в день его ангела. Обязательно тринадцатилетних, потому что столько лет писатель провел в остроге и администрация города решила, что это трогательно и символично – тринадцать и тринадцать. Катя тогда таким деталям не придавала значения. Ее просто водили на народные танцы, и преподавательница в тот год отобрала всех девочек подходящего возраста, приказала родителям нарядить их в белые платья и привести в субботу к памятнику – на смотрины.

      Там их уже ждали две тетеньки из администрации, и обе в костюмах: одна – в деловом с юбкой, другая – в спортивном со штанами. Та, что в юбке, отвечала, видимо, за организацию. Она подзывала девочек по одной, отмечала их в списке, спрашивала рост, просила покружиться и делала какие-то пометки.

      Вторая тетенька, рослая, спортивная и почти без макияжа – только губы закрашены перламутровой помадой, – разучивала с ними танец. Учили недолго, часа три. Девочек разделили на два хоровода. К памятнику пока не подпускали, репетировали рядом. Движения были несложные, основная трудность заключалась в координации – не напутать бы, в какую сторону в какой момент вращаться, – и в темпераменте педагога. Девочки то и дело наступали себе и друг другу на ноги, сталкивались невпопад и невовремя расцепляли руки,

8

Наташа, что они делают? (англ.)

9

Они… (англ.)