Синдром одноклеточности. Маша Бухова

. Прихлёбывая коктейли из виртуальных бокалов, любители покритиковать наблюдали, что получится из авантюрного дебюта.

      – Петер, дорогой мой, простите, но прошу пояснить голограмму, иллюстрирующую э-э…

      Пожилой мужчина, на вид древний старик из-за старомодной бороды, которая ему совершенно не шла, замешкался, открывая файл. Внимание слушателей переключилось на оригинала, словно заявившегося из далёкого прошлого. Послышались перешёптывания: «Смотрите, у него очки!» – «А что это?» – «Вроде чипа, но съёмного… кажется…» – «Надо же, из этих, из староверов, прилип к ноуту!» – «А говорит как! Прям вещает, точно застольную беседу ведёт». – «Такое только в историческом фильме услышишь!»

      – Иллюстрирующую жизнеспособность урезанного наследственного материала, – экзотичный оппонент наконец отыскал нужную картинку. – Приведённые данные не точны и не подтверждены долговременными исследованиями. Никоим образом итоговый геном не будет жизнеспособным по причине несоответствия концепции синдрома одноклеточности.

      Зал разом выдохнул. Даже колеблющиеся «домовики» возмутились, и со всех сторон посыпались язвительные хихиканья.

      Петер подавил улыбку – радуются, лицемеры, надеются на бурю. Но нет, не дождётесь, нынче он добрый.

      – Уважаемый коллега, – лектор развернул чип, чтобы усилить тембр голоса, – Прошу заметить, не урезанного, а обновлённого. Обновлённого генома. Мы же с вами знаем, что предела человеческим возможностям не существует.

      – Вы проигнорировали взаимосвязи биологического вида! Нарушение равновесия чревато…

      Шум в зале усилился настолько, что слова чудаковатого оппонента утонули в сплошном гуле уж совсем откровенного смеха. Петер поднял правую руку и одновременно нажал левой на чип – для электронных зрителей:

      – Господа, всеми нами почитаемый академик имеет право на собственное мнение!

      Однако шокированных слушателей, только что узнавших о грандиозном открытии, урезонить не удалось. Они размахивали голограммами с темой презентации: «Бессмертие – будущее человечества!» и громко аплодировали лектору, откровенно бойкотируя его потешного противника. Наиболее воинственные забрасывали народного любимца кипами приветственных фейерверков, скандируя модное словечко «Виват-бомбил», хотя никто из них не представлял, кого и зачем бомбил загадочный Виват. Всё перекрывал визгливый треск миллионов микросхем – наблюдатели со стороны не остались в долгу.

      Старый учёный невозмутимо завершил свою, никем более не слышимую речь, словно вокруг него и не бушевал ураган всеобщего презрения. Усевшись в кресло, он снова уткнулся в монитор старенького ноутбука. Петер нахмурился и быстро прошёл через зал мимо тянувшегося к нему леса рук, не отвечая на восторженные улыбки и заискивающие взгляды. Нет, ну не до такой же степени! Поставить на место средневекового монстра, конечно. Но не рвать же его на куски, всё-таки мы цивилизованные люди.

      Мужчины пожали друг другу руки и расположились рядом. Они ещё долго о чём-то беседовали, порой довольно возбуждённо. Слушатели, забытые и разочарованные, постепенно покидали лекторий. Вскоре помещение опустело, только неподалёку осталась сидеть молоденькая аспирантка в неприметном сенсорном халатике. Она внимательно слушала маститых коллег. Несмотря на скромный наряд и зачёсанные назад волосы, сразу бросалась в глаза её необыкновенная красота.

      Закончив беседу, Петер повернулся к девушке:

      – А, Лола! Хорошо, что ты задержалась. Если никуда не спешишь, пройдём в операторскую. Завершим серию экспериментов.

      Они стояли рядом, седовласый доктор наук и молодая цветущая аспирантка, и непринужденно переговаривались, обсуждая исключительно научные проблемы. Текучая дорожка одного из самых длинных переходов Академии беспрестанно сворачивала то вправо, то влево, быстро проскакивала широкие коридоры и притормаживала в узких лабораторных. На поворотах немного трясло, и Петер поддерживал девушку за локоть.

      Шумная ватага первокурсников у дверей стереолектория умолкла, провожая парочку восторженными взглядами. Вряд ли молодые люди уже успели ознакомиться с выдающимися трудами знаменитого учёного. Засматривались на Лолу. На неё всегда засматривались поначалу. Потом привыкали. Научный руководитель красавицы аспирантки за многие годы привык. Почти…

      – Как-то нехорошо получилось с академиком, – Петер вздохнул. – Жизнь положил на… – он в нетерпении тряхнул головой, и чип тут же выдал искомый фразеологизм, – на алтарь науки. Люди ничего не помнят, ничего!

      Лола согласно кивнула. Электроника, конечно, маскировала чувства, но, в общем, шеф был искренен, не желал публично опорочить своего старого учителя. Так уж получилось… Девушка поспешила утешить огорчённого спутника:

      – Ты имеешь в виду Перекачку? Она была модной ну очень давно, потом её, кажется, разгромили. Честно говоря, я никогда не понимала, что в ней хорошего.

      – Для того времени идея неплохая, но, увы, устарела. Устарела, исчерпав себя до предела. Как тот старинный ноутбук, который мой учитель не променяет на самый продвинутый чип.

      Они