Смертельная миссия в Хайларе. Галина Беломестнова

опершись на стол, Судзуки поднялся со своего места и, завершая заседание, сказал:

      – Многие члены Высшего совета знают, что я был противником вступления Японии в войну против США и выступал за немедленное вступление в войну с северным соседом. К тому нас обязывал «Тройственный пакт» с Германией и Италией. Но восторжествовала осторожная тактическая линия. Теперь, при нападения Советского Союза на государство Маньчжоу-Го мы должны оказать упорное сопротивление его армиям на приграничных рубежах. В случае большого превосходства войск противника мы можем отступить на линию Янцзы – Чанчунь – Мукден – Цзиньчжоу. На этом рубеже наша армия займет жесткую оборону и остановит противника, чтобы сохранить за собой Юго-Восточную Маньчжурию и Корею как несокрушимый плацдарм на материке для продолжения затяжной войны и будущего контрнаступления. После того как будут подтянуты крупные оперативные резервы с материка и метрополии мы разгромим советские войска и продолжим преследовать противника на направлениях – Чита, Хабаровск, Ворошилов, Владивосток. Овладев территорией Восточной Сибири и Приморского края, мы создадим плацдарм для создания сферы Великой Восточной Азии на огромных азиатских просторах.

      Высший совет по руководству войной принял документ, в котором подтвердил моральную готовность к неизбежному применению бактериологического оружия, которое продемонстрирует всему миру возрастающую мощь японской армии и утвердил новый план войны с северным соседом. Япония временно отказывалась от вторжения на территорию СССР.

      Глава 7

      Даурия

      До станции Карымской отряд Мамаева добирался по грунтовой дороге больше двух часов, а потом и вовсе попал в плотный поток техники, двигавшейся на юг. Весь оставшийся день они ехали среди мутно-желтых облаков пыли, поднятой колоннами самоходок, танков, обтянутых брезентом грузовиков, везущих боеприпасы и продовольствие. Среди скопления машин попадали груженные доверху повозки, которые тянули уставшие лошади. После полудня дорога начала подниматься в гору, перевалила через Борщовочный хребет, редкие островки леса исчезли, и перед глазами раскинулась широкая, бесконечная равнина, перехваченная цепью тянувшихся до самого горизонта сопок.

      Танки и самоходки с зачехленными орудийными стволами, обдавая соседей горячим, разящим соляркой дымом, начали сворачивать с дороги в степь. Они уходили по бездорожью на юг, исчезая в дрожащем мареве раскаленного июльским солнцем воздуха. Просветы между техникой тут же затягивались, и живая лента продолжала ползти бесконечной змеей дальше, наполняя все вокруг грохотом гусениц и гулом моторов.

      Мамаев приказал водителям ехать без остановки, опасаясь, что не удастся после передышки вклиниться в сплошной поток машин. Красное от пыли солнце косо прочертило лучами темнеющее небо и опустилось за гряду сопок. Сумерки сгустились, ночь озарилась огнями фар. На обочинах дороги то тут, то там стали загораться костры биваков.