Чекистами не рождаются. Андрей Ворфоломеев

ехать некуда!

      А впрочем, чему здесь удивляться, если измена не миновала и Полевой штаб Реввоенсовета Республики? В конце 1918 – начале 1919 года там была арестована теплая компания бывших генштабистов, подозреваемых в шпионаже в пользу белогвардейцев, – Трофимова, Полякова, Загю и Языкова. Правда, следственное дело в их отношении фактически закончилось ничем. Прежние товарищи, теперь занимавшие видные посты в структуре Красной армии, сумели порадеть. «Мы же с вами одна каста, господа-с!»

      В свою очередь, знакомство с подобными случаями в ходе расследования «Пермской катастрофы», несомненно, сыграло большую роль в формировании дальнейшего мировоззрения как Сталина, так и Дзержинского. Оба они лишний раз убедились, что бывшие офицеры – элемент классово чуждый. Доверять им ни в коем случае нельзя. Недаром в народе говорят: «Как волка ни корми…» Здесь, наверное, и следует искать корни будущих массовых репрессий в отношении высшего офицерского состава Красной армии.

      Партийно-следственная комиссия проработала в Вятке и Глазове до 25 января. В результате её деятельности удалось серьезно повысить боеспособность и снабжение 3-й армии. Среди местных партийных органов провели масштабную мобилизацию. Одновременно командование Красной армии принялось спешно готовить собственное контрнаступление, с целью вернуть потерянные Пермь и Кунгур. Довелось в нём участвовать и Петроградскому кавалерийскому полку имени Володарского.

      Наступательные планы, впрочем, имелись и у белой стороны. Ещё 14 января командир 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенант Пепеляев сформировал группу войск под командованием полковника Урбанковского, которой и приказал ударить в образовавшийся между частями красных разрыв, с последующим поворотом на Оханск. Её наступление должна была поддержать и 1-я Сибирская стрелковая дивизия. Общее начало операции намечалось на 19 января. Однако и красные не дремали. Их командование тоже серьезно беспокоила зиявшая во фронте брешь.

      17 января на захваченное накануне белыми село Дворецкое повели наступление 2-й Красноуфимский полк, рота самокатчиков и кавалерийский эскадрон при поддержке двух орудий 2-й Кронштадтской батареи. Им удалось с ходу захватить деревни Песьяны и Долгая, что объяснялось эффектом внезапности от неожиданно раннего часа начала атаки – в 3.00. Однако расположенное на высоком левом берегу реки Нытва село Дворецкое представляло собой гораздо более крепкий орешек. В течение дня красные пытались штурмовать его из низины, но, не добившись успеха, отошли. Потери при этом были очень велики.

      Пользуясь сумятицей, царившей среди отступавших красных, штурмовой батальон Урбанковского, практически на их плечах, ворвался в деревни Осиповка и Косая. Но и большевики не собирались так просто сдаваться. Их командование прекрасно знало о прибывшей в Вятку грозной комиссии, и портить свою репутацию ещё одной неудачей никому откровенно не хотелось. Утром 18 января ударом