Сыночек в подарок, или Станьте моим мужем, босс!. Алекса Гранд

фразами кроется что-то еще. Потаенное. Невысказанное.

      Но я не успеваю довести мимолетную мысль до логического конца, потому что отвлекаюсь на Марка. Он невесомо мажет пальцами по моему запястью и что-то говорит.

      Но я не могу разобрать, что именно, потому что в эту секунду слишком занята разглядыванием его острого упрямого подбородка и точеных скул.

      – А? – переспрашиваю я неуклюже и краснею от затапливающего каждую клеточку моего тела смущения.

      Мне кажется, что Северский видит меня насквозь. Считывает малейшую мою эмоцию. Поэтому ухмыляется так озорно и многозначительно.

      – Что думаешь, Ань? Оставим Ваньку у Дины до утра? Зачем тащить его куда-то среди ночи?

      В первые пару мгновений, когда Марк озвучивает свое предложение, «я-же-мать» во мне бунтует и противится, требуя забрать ребенка у посторонней, в общем-то, женщины.

      И мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть и так же длинно выдохнуть, чтобы прогнать ее и призвать на помощь здравомыслящую личность.

      Ведь в том, чтобы поднимать сына с постели посреди ночи, действительно, нет никакой необходимости, если отбросить мой чрезмерный контроль, с которым я отчаянно пытаюсь бороться.

      – Славина, отомри. И прекращай так сильно париться. У моей сестры дар, вся семья об этом знает. Дети к ней тянутся. Им там точно не будет скучно.

      Произносит Марк, поглаживая тыльную сторону моей ладони, и запускает по коже электрические импульсы. Тревоги улетучиваются, как предрассветный туман. Сомнения испаряются. И я решаю нырнуть с головой в омут.

      Расслабиться на полную катушку. Оторваться, как будто я завидная тусовщица-студентка, а не серьезная строгая мать. И забыть о неурядицах, которые на меня свалились.

      – Хорошо. Ты прав. Пусть отдыхают.

      Соглашаюсь с Северским, утаскивая с его тарелки рулетик из баклажана с ореховой начинкой, и снова возвращаюсь на танцпол. Сливаюсь с мелодией, будоражащей кровь, и вспоминаю занятия по стрип-пластике и дансхоллу, на которые бегала в промежутках между парами и подработкой.

      В это мгновение мне снова девятнадцать. У меня глаза горят ведьмовским блеском. Румянец заливает щеки. Ресурсы организма не ограничены. Лимитов нет.

      Я могу всю ночь размешивать за барной стойкой коктейли и ни разу не ошибиться с рецептом. Потом несколько часов защищать курсовую у самого нудного, самого вредного препода, по чьему предмету у студентов всегда гора пересдач. А после бежать в танцевальный класс через дорогу от универа и с кипучим азартом разучивать новые связки.

      И так по кругу. Семь дней в неделю с один перерывом на отсыпной. Четыре недели в месяц.

      Отмотав время назад, я полностью отдаюсь оглушительным бойким битам и, судя по всему, перебарщиваю с энтузиазмом. Напарываюсь на темнеющий взгляд Марка и воспламеняюсь от кончиков пальцев ног до самой макушки, несмотря на разделяющие нас метры.

      Во рту резко пересыхает. Волоски на коже встают дыбом. И я торопливо ретируюсь из общего зала до того, как произойдет детонация.

      Проскальзываю