Мария Орлова. Роман Маркин

нными, очаровательными глазами она хотела бы посмотреть, что происходит вокруг, но внутри что-то содрогалось только при этой мысли… Через мгновение она уже была в школе, на нее так и таращились осуждающие взгляды и насмешки. Внутри Марии был гнев, но выглядела она крайне мило и спокойно. Но как же с этим справляться? Это осуждение меня пожирает! Эти взгляды! «Я так больше не могу!» —говорили голоса в ее светлом юном мозгу. – Машка! Иди сюда, поговорить с тобой хочу. Мария медленно повернула голову и посмотрела на Вадима, который махал рукой, подзывая ее к себе. Мария приблизилась и спросила:

      – Чего тебе, Вадим?

      – Пошли на свидание?

      – А… ээ… мм… Я… мм, не знаю даже. Мария растерялась и вела себя крайне робко, ладонь превратилась в кулак, а светло-алые губы поджались.

      – Да не ломайся! Я тебе желаю только добра! Мы только пообщаемся, и всего-то!

      – Я подумаю…

      – После уроков жду ответа. Уроки закончились, и Мария вышла на улицу с тревожными сверкающими глазками. И как бы над ней ни издевались одноклассники, она каждый раз надеялась, что кто-то ею заинтересовался, что с ней хоть кто-то хочет поговорить. В эту же секунду вышел и Вадим, он подошел сзади и щипнул Марию за бедро. – Ай! – Мария тут же взвизгнула и прикрыла в смущении рот руками. – Это ведь просто шутка! – перед Марией стоял Вадим в дьявольской шутливой улыбке.

      – Мне совсем не смешно… Не делай так больше, – робким, еле слышным голоском промолвила Мария.

      т – Так мы идем с тобой гулять или как?

      – Давай завтра… – Хорошо, я тебе напишу! Вадим ушел, а Мария в озадаченности медленно плелась по дороге домой… Мария пришла домой. Там ее ждала мать, сидящая на старом стуле на кухне. Матушка Марии была жуткой пьяницей, отец давно ушел из семьи. Марии и пяти лет не было, как глава семьи сказал: adieu, что означало "прощайте". – Ты мне водки-то купила? – Нет, мамочка, я совсем забыла… – Ну так иди и купи! – Так мне не продадут. – Да знают там все тебя, не волнуйся! – Я… я… да, мамочка, уже иду… Мария не хотела идти в магазин не по той причине, что ей шестнадцать лет и ей могут не продать. Нежелание идти заключалось совсем в другом. Ей было стыдно за свою мать: все в этом районе знали, чья это дочь, и знали, что она крайне скромна и покупает алкоголь точно не себе. И все знали распутную мать Марии. Ее звали Елизавета, крайне неопрятная, раздражительная, глаза всегда красные, она как в припадочном состоянии. Мария стеснялась своей матери и старалась не обращать внимание на оскорбления и отвратительное отношение к ней, хоть сама Мария никак не виновата, что она такая… Мария, не проронив ни слова, сходила в магазин (так и не переодевшись), пришла домой, отдала алкоголь матери и ушла в свою комнату. Мария взяла телефон в руки и увидела сообщение. Вадим… Ах да, Вадим… Она произнесла это, тяжело вздыхая. Сообщение Вадима: Привет, Машка! Во сколько завтра идем гулять? Сообщение Марии: Я не привязана ко времени, так что предлагаю в три часа дня. Сообщение от Вадима: договорились, встречаемся на квадрате. Сообщение от Марии: прости, где? Сообщение от Вадима: на квадрате. Ты что, даже не знаешь, где это? Ха-ха Сообщение от Вадима: это за школой старая площадка, глупышка. Сообщение от Марии: хорошо, я приду, и не называй меня глупышкой! Слово "глупышка" у Марии вызывало смешанные чувства, ей не было обидно, наоборот, она даже улыбнулась и хихикнула. Но ей это слово показалось очень странным и неуместным. Вадим никогда не унижал Марию, но и не общался с ней до этого. Марии было немного страшно, что будет завтра и как пройдет встреча, но, так или иначе, она уже договорилась. Мария переоделась и села на кровать. Она выдохнула… Делала она так каждый день, потому что каждый день ей давался тяжело: пьяная мать, которая практически не работает, и брать ее никто не хотел по той же причине; ужасное отношение в школе, которое ей давалось очень тяжело; она не помнит такой день, когда бы ей не сказали: "Какая ты уродина! Там твоя мать еще не спилась? Ха-ха". У нее не было ни друзей, ни семьи, ни хорошего отношения даже от учителей с их скверным характером. Мария выдохнула и распустила волосы из туго затянутой резинки. Объёмные, пышные волосы цвета шатен прокатились по плечам и коснулись кровати. Маленькими, как зефир, нежными пальцами Мария провела по волосам и легла спать. Утро субботы. Мария проснулась от криков матери и какого-то мужчины, с которым она яро спорила на кухне. На уставшее, заспанное личико Марии бросился первый луч солнца. Она оделась, и хотела было уже выйти из комнаты, но её пугали крики, и крики только возвышались и переходили уже во взвизги. Мария аккуратно выглянула из комнаты. За столом сидел колоритный мужчина в шляпе с трубкой во рту. Елизавета не унималась и кричала на него, пока голос ее совсем не подвел. Мария даже не стала спрашивать, кто он. Ей не было никакого дела, чем занимается матушка и по какому вопросу она с ним спорит. Мария прошла в уборную, дабы привести себя в порядок. Мария была удивительно красива, как бы о ней не отзывались, но все это понимали, а может быть даже завидовали. Через пару минут мужчина ушел, а мать продолжала бухтеть что-то себе под нос и, не успев протрезветь, выпивала дальше. Мария собралась, расчесалась и одела одно единственное платье, что у нее было. Многого от встречи с Вадимом она не ждала, она лишь надеялась, что это будет не очередное унижение.