Непримиримый. Валерий Киселев

же. О чём-то говорили, она смеялась, он всё крепче прижимал её в танце.

      Когда танец закончился, Ивана сзади подёргал за руку малец:

      – Там тебя парень один спрашивает…

      Едва Иван спустился с танцплощадки в темноту, даже оглядеться не успел, как на него со всех сторон обрушились кулаки. Били его, вставши в круг, человек шесть-семь. Как ни старался Иван отбивать удары или вырваться из круга, ничего не получалось, даже ремень со стальной бляхой никак снять не мог. Досталось ему тогда неплохо.

      Натешившись, парни бросились врассыпную. Одного, в белой рубашке, Иван почти было догнал, закричал ему вслед:

      – Ну, если ты такой смелый, говори адрес, завтра один на один поговорим!

      – Речная, дом шесть, квартира восемь! – смело прокричал ему парень в темноту.

      На следующий день Иван, прихватив лучшего друга Толяна Смирнова, снова ушёл в самоволку. Пришёл по этому адресу. Дверь открыл жующий парень, с губы свисала вермишель. Иван вытащил его за ворот на площадку и начал отхаживать своими железными кулачищами. Парень заорал. Из квартиры на площадку, услышав крики, пыталась выйти его мать, но Толян дверь держал крепко. Давно на душе у Ивана не было так легко, как после этой драки. Парня этого он хорошим пинком в зад затолкал в его квартиру, под ноги голосившей матери.

      В тот же вечер Иван снова пригласил Ленку танцевать. Мальца к нему местные парни больше не присылали. Да и курсанты в тот вечер держались все вместе. А через месяц Иван, краснея и с трудом складывая слова, сделал Ленке предложение. Она, к его удивлению, тут же сказала: «Да!» – и первой его поцеловала.

      В Чечне, когда случались свободные минутки, Иван любил разглядывать их семейную фотографию. Ленка смотрела со снимка с укором, словно спрашивала: «Опять на чужих баб уставился?» А вот дочка Танька, ангельское создание трёх лет от роду, смотрела на него серьёзно, как взрослая. Сын Сашка, тогда ещё курсант военного училища, словно стесняясь этой компании «предков», стоял на фотографии чуть в сторонке.

      На трассе по пути в военный городок, за заправкой, махая рукой, к машине выскочила девчонка в рваных на коленках джинсиках и с голым пупом. Водитель вопросительно оглянулся на Потёмкина.

      – Останови. Подвезём, не жалко.

      Девчонка заёрзала на заднем сиденье.

      – Спасибо, дяденьки. Я скажу, где мне выходить.

      Салон машины быстро заполнился запахом дешёвого вина и косметики. Молчала девчонка не больше десяти секунд, скоро начала тараторить, что любит военных больше всех мужчин, назвала свое имя – Лиля, – назойливо стала спрашивать имена у Потёмкина и Евстигнеева. Как ни далёк был Иван от гражданской жизни, всё же скоро сообразил, что девчонка – обыкновенная проститутка, а они для неё – потенциальные клиенты.

      Когда она прямо предложила им развлечься, причем тут же, в машине, Иван тронул водителя за плечо:

      – Останови! – И девчонке: – Ты надоела! Неужели ничем другим нельзя заработать, дрянь ты такая! Выходи! – коротко, но твёрдо приказал он девице.

      Они вылезли из такси.

      – Вперёд, –