Сад и весна. История четырех дервишей. Мир Амман

подземным ходом в дом к юноше, а оттуда направилась в сад. Гляжу: и верно, сад цветет, словно райские кущи. Капли дождя сияют на яркозеленых листьях деревьев, как жемчуга на изумрудных пластинках; красивые цветы, словно вечерняя заря, рдеют на фоне облаков; а по зеркальной глади полных до берегов водоемов расходятся легкие круги. Я разгуливала по саду, пока не кончился день и не сгустились вечерние тени. И вот на одной из аллей показался мой юноша. Заметив меня, он приветливо и учтиво бросился мне навстречу, заключил мои руки в свои и отвел меня в дом. Когда я вошла туда, то внутреннее убранство дома затмило в сердце моем все, что я видела снаружи. Тут было море огня: повсюду горели фонарики, яркие люстры и канделябры, китайские фонари, гигантские свечи и лампы, так что праздник «шаб-е-барат»[48] с его лунным светом и иллюминацией в сравнении с этим показался бы сумерками. Здесь пускали фейерверк, там летели ракеты, взрывались шутихи, и каких только не было тут замысловатых фигур из огня: одни сияли яркими звездами, другие рассыпались мелкими искрами; они то вертелись, как колесо, то распускались пышными цветами разной формы, переливаясь, как жемчуг, и серебрясь, словно месяц.

      В это время, прорвав облака, показалась луна, словно выглянула красавица в багряных одеждах. Как стало красиво! Лишь только луна пролила повсюду свой свет, юноша пригласил меня подняться и посидеть на балконе. Я была так глупа, что верила всем речам этого негодяя. Теперь он надумал свести меня в башню. Она поднималась так высоко, что казалось, все городские дома и огни базара лежат у самого ее подножья.

      Обвив руками его шею, я сидела, вся поглощенная счастьем. Между тем с графином вина в руках вошла отвратительнейшая женщина с уродливым лицом и черная, будто только что вылезла из печи. Ее появление пришлось мне очень не по душе, а вид этой уродины поверг меня в ужас.

      – Что это за чудовище? – спросила я в волненье. – Откуда ты ее выкопал?

      – Это та самая невольница, которая благодаря вашей милости была куплена вместе с садом, – отвечал юноша, сложив руки.

      Мне вдруг стало ясно, что этот глупец принял ее с большим удовольствием, может быть, даже сердце его к ней неравнодушно. Опечалившись этим, я замолчала; душой моей с этой самой минуты овладело тяжкое беспокойство и настроение совсем испортилось. А он в своем бесстыдстве дошел до того, что оставил эту дрянь при нас виночерпием. Сердце мое обливалось кровью, и я чувствовала себя, словно самка попугая, которую заперли в одной клетке с вороном: уйти не дают, а сидеть выше сил.

      Вино, которое принесла эта эфиопка, оказалось таким крепким, что способно было свести человека с ума. Юноша выпил подряд несколько чаш, и по его настоянию мне тоже пришлось проглотить полбокала этого яда. В конце концов та бессовестная тварь охмелела и затеяла с этим негодяем всяческие бесстыдства, а он, подлец, набравшись спьяну нахальства, сам пустился в разные непотребства.

      Мне стало так стыдно, что я готова была провалиться сквозь землю, и все-таки из любви к нему я, глупая, тогда промолчала. Но он,

48

«Шаб-е-барат» – мусульманское ночное празднество, совершаемое в полнолуние месяца Шабан (восьмой месяц мусульманского лунного года). Оно сопровождается иллюминацией и фейерверком.