Лаврентий Берия. Кровавый прагматик. Лев Лурье

независимой Грузии Валико Джугели прославился захватом Тифлисского арсенала у большевиков в 1918 году, разоружением полков бывшей царской армии в Гори, Кутаиси, Душети, Телави, кровавыми походами в Южную Осетию и Абхазию, подавлением большевистских мятежей в Мегрелии и в Душети.

      Сразу же после ареста бериевскими чекистами, в ночь с 7 на 8 августа 1924 года, в своей камере Джугели пытался покончить с собой, вскрыв вены. Тюремщики успели спасти ему жизнь. Тогда Джугели объявил сухую смертельную голодовку. Он сразу дал понять, что ему не страшны ни пытки, ни казнь. Тогда чекисты начали действовать не таской, а лаской. Они использовали много раз проверенный тайной полицией прием. Как бы всерьез вели переговоры с подследственным, предлагали широкий политический компромисс, старались, чтобы Джугели чувствовал себя одной из высоких договаривающихся сторон. Допрашивал его сам руководитель грузинских чекистов Епифан Кванталиани. Было сделано все, чтобы Валико чувствовал себя не узником, а партнером. Ему разрешили поговорить с другими арестованными меньшевиками, к щедрому столу подавали вино.

      Предлагался следующий компромисс. Меньшевики отказываются от восстания, признают советскую власть, взамен объявляется широкая политическая амнистия и меньшевикам предоставляются посты в правительстве Грузии. Разумеется, мозгом этой хитроумной операции был глава секретно-политической части Лаврентий Берия. Именно он внедрил в меньшевистскую верхушку своих агентов, чтобы перевербовать слабых и колеблющихся, получить информацию и для ареста Джугели, и для дальнейшей с ним работы. Чекистам удалось переиграть несгибаемого меньшевика.

      Уже 12 августа Джугели написал письма в ЦК партии меньшевиков и Комитет Независимой Грузии. Он считал эти письма началом переговоров, обещанных чекистами. И писал их для узкого круга товарищей. Понятно было, что меньшевики не слишком доверялись этим запискам, справедливо считая, что они сочинены под давлением. Поэтому Джугели обещал чекистам лично уговорить подпольщиков отказаться от мятежа, просил временно освободить его. А как гарантию того, что он не скроется, готов был принять медленно действующий яд. Вождь меньшевиков искренне верил в возможность договориться с большевиками и решить дело миром. Джугели писал:

      Мой арест носил исключительный характер, ибо я еще не успел втянуться в работу и о моем нахождении в Тифлисе знали очень немногие. Я соприкасался с очень ограниченным кругом лиц. И для меня стало очевидно, что кто-то именно из этого «ограниченного круга» и удружил мне.

      Берия сумел убедить знаменитого подпольщика, что меньшевики по существу являются марионетками чекистов, благодаря хорошо развитой агентурной сети и малодушию уже арестованных подпольщиков. ЧК обладает полной информацией и о готовящемся восстании, и о его руководителях. Обращались с Джугели, по его словам, мягко. Узник напомнил своим товарищам – время начала восстания выбрано не случайно, как раз тогда в Лондоне шли переговоры