Зона Посещения. Гайки, деньги и пила. Андрей Альтанов

по возвращении. Я мотнул головой, мол, нет, ответив сразу на оба вопроса, а сам вяло потопал по улочкам куда глаза глядят.

      Ну, какая, в задницу, ходка?! Смысл мне самому в Зону лезть? А вот так, с бухты-барахты, где сейчас отряд найти? Да и какой отряд, сегодня-завтра идущий на дело, возьмет к себе стремного незнакомца, резко решившего к кому-то прибиться? Все это будет выглядеть подозрительно, а чье-либо подозрение в ходке, в которой я собираюсь провернуть парочку казней, мне совсем не надо. Я всегда был предельно осторожным, заметал все следы и ни разу за все эти годы не выдал себя. И сейчас не было никакого смысла рисковать, даже если следующей ночью придется вновь пройти через ад.

      Я бродил и думал, что же мне делать дальше. Любые относительно правильные и безопасные варианты позволяли мне выйти в Зону с достаточно большим отрядом лишь через пару-тройку дней. И уже отчаявшись и смирившись с неизбежной пыткой болью, я присел на бордюр в каком-то замусоренном переулке. Руки как-то сами по себе достали флягу с ромом и отвинтили крышечку. Приятный запах прикоснулся к носу, но пить совсем не хотелось. Я скривился и вылил немного пойла на пыльное дорожное покрытие.

      – Эй, друг, – прохрипел кто-то рядом, – зачем переводишь? Лучше угости старого заслуженного сталкера.

      Я повернул голову: в коробке рядом с мусорными баками какого-то заведения сидел самый настоящий сталкерский бомж. Промелькнула очередная нехорошая мыслишка. Я дружески улыбнулся и протянул флягу оборванцу. И довольный бродяга тут же присосался к ней. Алкоголь, принятый на голодный желудок, превратил нелюдимого старикашку в откровенного душевного собеседника. Что в принципе мне и надо было. Неспешно отпуская шуточки, я болтал с ним, постоянно направляя беседу в нужное русло. И дед как на духу выдал мне, кто он и что он, когда и зачем отправился в Зону Три-Восемь и как докатился до сегодняшнего плачевного состояния.

      Дедуля оказался самым обыкновенным неудачником. Причем неудачником по жизни. И единственный его грех, попавший в мой личный список смертных грехов, заключался в том, что бродяга прожигал свою жизнь абсолютно впустую. Вообще-то он ее уже практически полностью спустил в унитаз. Но на безрыбье и…

      Я встал, делая вид, что мне пора уходить, а сам осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было.

      – Спасибо, сынок, – старичок добродушно улыбнулся и вернул мне пустую флягу, – тебя, видимо, сам Бог мне послал, чтобы хоть чем-то скрасить мою житуху.

      – Нет, батя, – я сделал вид, что прячу флягу, а сам вытащил из футляра за спиной тонкую швайку, – совсем не Бог.

      Быстрый точный удар прямо в сердце, и резкое движение, обломавшее рукоять одноразового ножа. Дед так и застыл с открытым от удивления ртом. В его глазах сначала читалось непонимание происходящего, а потом проявилось нежелание признавать, что это конец. Затем секунды вспышек молчаливого гнева, пауза и медленно наползающая пустота. Я придержал бомжа и осторожно опустил на землю рядом с его коробкой, прислонив к стене