Гипсовый трубач, или Конец фильма. Юрий Поляков

так на вас посмотрела?

      – Вы тоже заметили?

      – Еще бы! Если бы она так посмотрела на меня, я бы еще понял. Вы с ней знакомы?

      – Нет. Не помню.

      – «Нет» или «не помню»?

      – Не помню.

      – Правильно. Не отрекайтесь от возможного! Великий Сен-Жон Перс говорил, что каждая прошедшая мимо незнакомка – это часть великого несбывшегося. Но иногда мы забываем даже сбывшееся. Вот со мной, Андрей Львович, произошел однажды прелюбопытнейший случай. Вы, конечно же, знаете, что деньги на большое и чистое искусство, если наш с вами случай считать исключением, можно добыть только у власти. Олигархи – жадные сволочи, скобари! Самое большое, на что они способны, это – унизить дармовым ужином в ресторане. Но потом при каждой встрече они будут делать такое лицо, словно вскормили тебя, спасая от голодной смерти, своей волосатой грудью. Благотворительность – это мерзость, а благотворитель – мерзкий вампир, который высосал из людей тонны крови, а потом торжественно, под вспышки камер, идет сдавать на донорский пункт свои кровные 200 миллилитров… Вы согласны?

      – Ну в общем… Не совсем! А как же Мамонтов, Третьяков, Морозов?…

      – Вы еще Иисуса Христа вспомните! Нет, я не стану вам рассказывать эту историю…

      – Ну, хорошо, я согласен.

      – То-то! Та к вот, отправился я однажды просить деньги на новый фильм к одной очень крупной чиновнице, о которой слыхал, что к казенным средствам она относится без излишней задумчивости.

      – А что за фильм?

      – Какая разница! Это к делу отношения не имеет.

      – Ну, а все-таки?

      – Сиквел «Евгения Онегина».

      – Наверное, это когда Ленский убивает на дуэли Онегина… – вздохнул Андрей Львович.

      – Да! Правильно. Я, кажется, в каком-то интервью проболтался о своем замысле. Вы читали?

      – Нет, я сам догадался.

      – А вот насчет Татьяны никогда не догадаетесь!

      – Она вышла замуж за Дубровского?

      – Ах, ты, господи, он еще и остряк! Не-ет, она выходит замуж за ссыльного шляхтича, а после разгрома польского восстания они эмигрируют в Северную Америку, в Джорджию. И там, на склоне лет Ларина знакомится… Ни за что не догадаетесь!

      – Со Скарлетт О’Харой…

      – Нет, вы все-таки читали мое интервью! – огорчился Жарынин.

      – Ну конечно, читал. Рассказывайте лучше, как просили деньги!

      – Ладно. Слушайте! Я долго добивался аудиенции и наконец добился. В обширной приемной, увешанной мазней этого идиота, забыл, как его зовут… Ну, он рисует только глазастые вагины и зубастые задницы…

      – Друзкин?

      – Ну почему сразу Друзкин? Друзкин рисует бородатых детей с волосатыми ногами. Ну, не важно… В общем, за секретарским столом вместо привычной девушки сидел молодой человек с влажной кучерявой прической и взглядом испорченного пионера. Зато кофе подавала смазливая официантка в кружевном передничке. До сих пор не могу себе простить, что не взял телефончик…

      – Вы снова отклонились!

      – Да! Итак, минута в минуту, как и договаривались, я вошел