.

во мне вчерашнюю певицу, сжалился.

      – Мы приведем его сюда только для вас…

      Спустя несколько минут он вошел под конвоем двух вооруженных солдат. В своем несчастье Альбер казался мне еще красивее. Не обратив на меня никакого внимания и прямо подойдя к начальнику гауптвахты, он спросил:

      – Как вы полагаете, сержант, сколько мне дадут?

      – Завтра узнаем. Учитывая твои прошлые «заслуги», это пахнет тремя неделями минимум.

      Он сказал «а!» и только тут, повернув голову, удостоил меня своим вниманием.

      – Это ты? Я не думал, что ты придешь. Чего тебе нужно?

      Я ждала иного приема. Он это понял по моему изумленному виду. Его взгляд смягчился, и рука легла мне на плечо. Затем он сказал несколько ласковых слов, и я ушла утешенная.

      После того как он отбыл наказание, мы встретились снова. Чтобы повидать меня, он перелезал через стену казармы. Строя планы на будущее, Альбер отводил в них место и мне.

      Пришлось набраться смелости и признаться, что я вовсе не собираюсь соединить с ним свою жизнь. Это известие было принято, как я того и опасалась, очень скверно.

      – Даю тебе подумать до завтра, – сказал он мне на прощание.

      Он требовал невозможного. И на другой день я попыталась убедить его в этом. Он выслушал меня, затем, не говоря ни слова, взял мою голову в свои руки, пристально посмотрел прямо в глаза, наклонился ко мне, затем резко отстранился и ушел. Больше я его не видела. Он оставил меня в слезах, оплакивающей только что обретенное и тут же утерянное счастье.

      Раймон Ассо (1901-1968) – французский поэт и легионер. Умер 10 октября 1968 года в возрасте 67 лет. Его последними словами были: «Я возвращаюсь к тебе, Эдит»

      Три месяца спустя друзья сообщили мне о его смерти в колониях.

      Этот вот дешевенький роман Раймон Ассо и использовал, когда писал «Моего легионера».

      Прошло много лет. Я была уже не мисс Эдит, а Пиаф и пела в «Фоли Бельвиль», неудобном, но очень симпатичном народном театре, о превращении которого в заурядный современный кинотеатр многие из нас весьма сожалели. Морис Шевалье не даст мне солгать: именно сюда еще мальчишкой он приходил с матерью, чтобы аплодировать с галереи Майолю, Жоржель или Полон.

      После концерта я выходила из театра с друзьями. В дверях ко мне подошел мужчина в кепке. Очевидно, парень из этого района. Недурно одетый, еще молодой, но рано располневший и с несколько обрюзгшим лицом. Кивнув мне и не снимая головного убора, он сказал:

      – Привет!

      Немного удивленная, я ответила четким «Здравствуйте, сударь». Он усмехнулся.

      – «Сударь»? Ты меня не узнаешь? Бебер из колониальных…

      Это был мой легионер! Оказывается, он не умер. И как же сильно отличался от того идеализированного солдата, которым мне запомнился. Пораженная, я что-то пробормотала. А он сказал:

      – А ты, оказывается, кое-чего добилась! Теперь ты на коне!.. Можешь сказать, что тебе повезло…

      Я не знала, что ответить, К счастью, он заметил, что отошедшие из деликатности друзья ждут меня.

      – Иди же к этим господам, –