Пробуждение. А. Вора

все свои семнадцать лет Мейзан ни разу не видел белой вспышки. Легенда гласила, что, когда душа меняет свое вращение и становится достаточно светлой, чтобы вознестись в Майану, мир вокруг нее на мгновение вспыхивает белым светом. Но Мейзан никогда не слышал о том, чтобы кто-то сумел вознестись. Тех, кто исчезал, обычно захватывали враги или пожирал какой-нибудь хищный зверь – в Мэлине хватало и тех и других.

      – Интересно, – прошептала Канна, – смогу ли я когда-нибудь… вознестись…

      Мейзан фыркнул:

      – Такая злобная карга, как вы? Сомневаюсь.

      Канна улыбнулась:

      – Ты прав. Торанический Закон… никогда бы… не позволил мне…

* * *

      Мейзан проснулся от удара по голове. Он вскочил на ноги и увидел, как вождь трясет кулаком.

      – Ничтожное отродье! Ты должен был караулить, а не спать!

      – Мне было скучно, – проворчал Мейзан.

      Он уже установил сигнальные провода при входе в туннель, чтобы предупредить о незваных гостях. Но их враг находился над землей, а не под ней.

      Однако вспыльчивый нрав Канны означал, что она вернулась к своему привычному состоянию. И теперь Мейзану не нужно выслушивать ее изнурительную болтовню о белых вспышках и Тораническом Законе.

      Он потянулся, затем прислонился к скалистой стене, пока вождь продолжала прокладывать проход. Вытащил меч из деревянных ножен: ручка была выкована в форме головы нагамора, а плетеный шнур, обвивавший рукоять, имитировал свернувшееся тело зверя. Между перьями была начертана максима клана, которая гласила:

      Твое горе – оружие,

      пусть слезы закаляют клинок, и, если главная цель – месть, мы уничтожим наших врагов.

      Мейзан провел пальцем по стали, а затем принялся затачивать клинок плоским куском камня. Когда-то этот меч был оружием чести, которым могла владеть только правая рука вождя Канджаллена. Канна нашла его в разрушенной деревне и бросила Мейзану, скорее как замену сломанному мечу, нежели как значимый подарок.

      Мейзан понимал, что это ничего не значит, ведь Канджаллена больше нет.

      Вожди кланов и их помощники выбирались путем боевых испытаний. Канна заслужила свое звание девять лун назад, когда ворвалась на собрание клана и вызвала вождя на поединок. Мейзан вспомнил, как громко засмеялся при виде очередного буйного глупца, решившего бросить вызов их могущественному вождю. Последний претендент продержался целых три минуты. Эта странная маленькая женщина продержалась бы не больше двух.

      Однако он замолчал, когда Канна одолела противника, вырвала ему глаза и швырнула их прямо в Мейзана. Тогда же ее и провозгласили вождем – первой, кто происходил из другого клана, а не из чистокровного рода Канджаллена.

      Мейзан не одержал ни одной подобной победы, несмотря на то что был родом из старинного рода Канджаллена. Он не сделал ничего, чтобы заслужить меч второго командира. И все же он не мог удержаться, чтобы не провести пальцем по извилистой фигурке нагамора и не полировать сталь при каждом удобном случае.

      Мейзан