Демонология Сангомара. Драконий век. Евгения Штольц

Только его усилиями в эти земли долгое время не мог зайти враг. Но Галления оклеветали при дворе. Сам же князь и приказал ему пойти прочь, куда глаза глядят. Ну а теперь Сциуфское княжество горит и в скором времени будет подмято под Глеофскую империю… – И он заметил поучительным тоном: – У одних добродетелей одни недруги, правда?

      – И где Галлений, в зале?

      – Он не в зале, а в Аутерлоте-на-Лейсре. Я веду с ним переписку. Галлений не знает, чем заняться дальше: всю жизнь воевал.

      – Погодите. Разве Летэ не принял прославленного военачальника?

      – Нет! А знаешь почему? – Горрон развел руками. – Потому что в Галлении наш глава прежде всего усмотрел тебя!

      – И даже не дал простой приют?

      – Наотрез отказался! Я оплачиваю Галлению и кров, и кровь.

      – Ему что, не нужен опытный военачальник? – глухо спросил граф.

      – Прости меня, друг. Правда, я пытался… – шепнул Горрон, вслушиваясь в окружение. – Но для Летэ теперь куда важнее выказывание преданности, нежели подтверждение ее делами. Он убеждает всех и самого себя, что клан наберет былую мощь, но приближает к себе тех, кто ему в этом не помощник. Следующим Тастемара станет не опытный военачальник. И даже не управитель… Нет, им станет любящий поэзию виконт…

      – Не надо! – прервал его Филипп. – Не называйте имени этого задолиза! Не хочу посрамить память своих предков тем, что пойду и придушу его на пиру, как собаку! Пусть увижу его внизу, в пещерах… Я буду ослаблен… – Его колотило в бешенстве. – Насколько же надо быть кретином, чтобы… передать аванпост Севера, где нужна твердая рука… И кому? Тому, кто все разрушит! За что мы воевали вместе с предками?

      – Тише, Филипп!

      – И ни единого следа Уильяма. Они терпят, как попирают их, как забирают тех, кого они приняли в свой клан на законных основаниях! С другой стороны – я рад! Рад, что не застану падения!

      Горрон дернул Филиппа за рукав. Но тот уже и сам понял, что их могут услышать. Он схватился за свои седые космы, остывая, потому что прямо сейчас готов был сорваться со скамьи и кинуться в пировальный зал, чтобы лишить жизни того, кто собирался стать следующим графом Тастемара. Однако его держали оковы клятвы, данной клану, и он бился внутри самого себя, как лев в клетке, ранясь о прутья.

      – Какой стыд и позор для моего рода… – сокрушался Филипп. Прикрыв глаза ладонью, он запрокинул голову.

      – Ну ты хотя бы увиделся со своей дочерью? – печально поинтересовался Горрон.

      – Нет. Она передала дар без меня, только заранее прислала письмо, да и оно пришло с опозданием. Попросила поддержать ее «преемника». Я не поддержал его, так как не имею прав, но оговаривать не стал… – Старый граф выдохнул, придя в себя, и достал послание. – А еще она просила передать вам письмо лично в руки.

      – Она была прекрасной дочерью, друг, – сказал Горрон, принимая послание. – Сочетала в себе качества, которые имеет редкая женщина: мудрость, немногословие