Пена. Наталья Духина

но мешок с картошкой! – скривился в усмешке Федя и демонстративно сложил на груди руки, поддерживая задравшийся свитер. – И что дальше?»

      – Шеф, он смеется! – услужливо доложил секретарь.

      – Мальчик веселится? Успокоим. В реку его! И запомни, червь ученый, – еще раз увижу рядом с дочерью – в асфальт закатаю. Дважды – я – не повторяю.

      Громилы переместились на край склона, обрывающегося в мутную быструю реку, и, раскачав, швырнули Федю вниз.

      Лицо девушки, белевшее в окне джипа, исказилось в страдальческой гримасе. Пикник на лоне природы завершился плачевно: откуда ни возьмись, явился отец в сопровождении охранников, разлучил воркующих голубков, разорил гнездышко, растоптал настроение… Любимый папа издевался над не менее любимым парнем, и как теперь жить – она не понимала.

      Зато понимал Федя: способный, с младенческих лет схватывал на лету. Просветление снизошло в те самые мгновения, когда он катился по крутому склону, пропахивая борозду в зарослях жгучей крапивы. Под улюлюканье недружественных зрителей кувыркнулся в воду; попытавшись встать, едва не увяз в илистом дне, пришлось плыть на другой берег – и это в ледяной октябрьской воде…

      «Ерунда, мелкие неприятности! – внушал он себе, сотрясаясь в холодной ярости. – Они у меня еще попляшут, асфальтоукладчики…»

      Зародившаяся в мозгу идея обретала зримые очертания.

      Прорвав оборону секретарши, ободранный, с яркими пятнами крапивных ожогов, Федор ворвался в кабинет замдиректора по кадрам.

      – Запишите меня в длительную! – заявил с порога, исподлобья сверля опешившего начальника упрямым взглядом.

      Почему нет? Дело новое, последствия непредсказуемы, люди боялись. Добровольцев катастрофически не хватало, тем более в длительную. А здесь – свой кадр, проверенный, умный, надежный и ко всему – начлаб, знает аппарат до винтика.

      – Молодец, одобряю! – согласно кивнул кадровик, мгновенно учуявший выгоду. – На своем полетишь?

      – Хотелось бы на своем, да.

      Его тут же оформили кандидатом в пилоты со всеми вытекающими надбавками и бонусами.

      Она сама пришла.

      – Я к тебе! – сказала. И слезинка скатилась по персиковой щеке.

      – Ну и чуйка у тебя, Кать. Я тут планы строю, как тебя выкрасть, и нате вам – сама явилась! – удивился обрадованный Федя.

      Влюбленные слились в объятиях.

      На рассвете к жилищу голубков подкатили автомобили, высыпали упакованные в кожу крепкие мужчины, вскрыли замок, ворвались в дом…

      Но они опоздали. На столе обнаружили записку, написанную аккуратным девичьим почерком: «Я люблю Федю и буду с ним. Прощайте, родители».

      Красивая холеная женщина прижала бумагу к груди и застыла в растерянном отчаянии.

      – Какая же ты наивная дурочка, Катерина! – прошептала.

      Подошел господин в белом, самолично следивший за обыском в доме.

      – Налегке ушли, с собой взяли только документы и деньги, – доложил супруге. Хотел было приобнять жену, но не решился: кобру в боевой стойке лучше не трогать. – Я найду их, обещаю!

      – Найдешь, не сомневаюсь, – замороженным голосом тихо протянула она. – Витя, это чмо увело нашего ребенка! Витя, я сплю?!

      Она встряхнулась, отгоняя оцепенение. Ее единственный обожаемый ребенок в беде! Она выручит свою дочь. Во что бы то ни стало. Найдет, заберет и вылечит!

      Жилищная преференция полагалась лишь пилотам, готовящимся к полету. Катерине позволили жить вместе с Федей на территории закрытого военного округа в качестве члена семьи – он представил ее женой. При всем своем могуществе ее родители никак не могли сюда проникнуть.

      В конце дня после изнурительных тренировок Федя заходил за Катей и подземными туннелями вез к аппарату. «Мой звездолет», – называл его. Подвешенный шар будто парил в освещенной тысячами ламп пещере, завораживающее зрелище.

      – Какой же он звездолет, если под землей! – рассмеялась она, впервые увидев детище супруга. А что детище высасывает душу и силы почище живого дитяти, она уже усвоила: все свободное время Федя проводил с ним, чего-то подпаивал, подстраивал, подкручивал.

      – Официально он «хронолет». Хренолет, мать его, названьице… Еще «эолетом» зовут, язык сломаешь. Нет, мой – звездолет. Хренонавты… прости. Пассажиры испытывают ровно те же ощущения, что и астронавты. Подробнее хочешь?

      – Конечно! Интересно же…

      Стараясь доступно и на пальцах, Федя обрисовал физику процесса.

      Аппарат окружает причудливая оболочка из особого сплава, пронизанная кабелями – своеобразный соленоид, создающий внутри себя магнитное поле. Всего подобных объектов на плато более двадцати, еще столько же строится; располагаются на достаточно далеком расстоянии друг от друга. Сам горный массив опоясан хитрой петлей коллайдера. И вот эта громадная по площади конструкция позволяет создавать подобия черных дыр. Именно что «подобия», ученые не идиоты уничтожать Землю. Смысл – вовсе не в создании