Ярость валькирии. Ирина Мельникова

Никиту и тем более открыто сочувствовать ему никто не отважился. Теперь, когда внезапно попавший в опалу репортер покинул здание, притихшие от страха коллеги расползлись по своим углам, размышляя о собственной незавидной судьбе. Что касается Никиты, который направился к своему «Фольксвагену», то его мысли были мрачнее некуда!

      И что теперь? Куда деваться?

      По большому счету ехать Никите никуда не хотелось. Можно, конечно, вернуться домой, завалиться на диван и немножко «пострадать», как иногда с ним случалось. В трудные минуты Никита старался уединиться, забиться в щель и пережить приступы отчаяния и тревоги, не вынося их на всеобщее обозрение. Но сегодня кроме разочарования в нем плескалась ярость, которая требовала выхода. Нужно было приглушить ее немедленно, иначе вырвется наружу, и тогда все пропало. Под раздачу мог попасть кто угодно, от сотрудника ДПС до официанта. Тут Никита вспомнил, что с утра не успел позавтракать, и припарковался у кафе. Хороший обед смог бы придавить каменную жабу, которая вольготно разлеглась у него на сердце. Но, выйдя из машины, Никита наткнулся взглядом на «Тойоту» со знакомыми номерами.

      – Судьба! – хмыкнул он и быстро взбежал по ступенькам.

      Оставив короткий пуховик в гардеробе, Никита пригладил вечно торчавшие вихры и вошел в зал. В кафе было малолюдно, но за дальним столиком сидела Юлия Быстрова, с отрешенным видом смотрела в окно и ковыряла ложечкой пирожное.

      Никита глянул в том же направлении. Пейзаж за стеклом был не просто унылым, он был удручающим. Серое небо, серые деревья, серый снег на обочинах… И люди, которые спешили по своим делам, все, как один, с серыми усталыми лицами. И даже вороны – горластые, с взъерошенными перьями, почти не отличались от чумазых голубей, обсевших люки теплотрассы в надежде погреться. Лишь автомобили были разных цветов, но и те помутнели среди всеобщей серости…

      Недолго думая, он подошел и без лишних церемоний уселся за стол.

      – Привет!

      Юля косо глянула и небрежно подтолкнула к нему папку с меню.

      – С чего вдруг кисляк на лице? – спросила она.

      Никита дернул плечом и, не глядя в меню, буркнул официантке:

      – Солянку, блинчики с мясом, кофе.

      – Какой соус к блинчикам? – осведомилась та.

      – Сметана с зеленью, – ответил Никита и перевел хмурый взгляд на Юлю.

      Быстрова заметно повеселела:

      – В тебе таки пробиваются барские замашки. Вон как с девушкой суров! Знай, челядь, свое место! Барин приехал!

      – Угу! – мрачно кивнул Никита. – Побарствую напоследок. Поздравь, сегодня Аскаров вручил мне первому письмо счастья – приказ о сокращении. Зарплату за два месяца еще заплатят, отпускные за проработанное время, а потом – на биржу.

      Юля подскочила на стуле и ахнула так, что мужчины за соседним столиком обернулись в недоумении.

      – Как это, сократили? – воскликнула она. – Тебя? Но это невозможно! У них же газета мигом сдохнет!

      – Меня! –