Пропавшие на Пасху девушки. Джейн Кристи

бросила раненый взгляд на тетю, убеждая Оливию не останавливать ее.

      – Понимаю, тебе нелегко. Береги себя. Будь осторожна. Помни, что мы всегда с тобой и за тебя.

      – Спасибо, тетя, для меня это очень ценно.

      Но Стелла не пошла пешком, она передумала и села в свой потрепанный автомобиль, а затем поехала в деревню.

      Между тем Оливия ушла в зону кухни, открыла барный шкаф и достала бутылку вина.

      – Бернард! Пожалуйста, помоги!

      Пожилой мужчина неохотно поднялся с дивана и пришел на кухню. Высокий, худой, седовласый, он казался старше маленькой хрупкой жены с безупречным макияжем, прической, фигурой.

      – Что такое? – Проворчал он.

      – Откупорь бутылку, пожалуйста.

      Бернард повиновался, но продолжил ворчать.

      – Со Стеллой ты нянчишься, а ведь она тоже не маленькая. Кто заставлял ее выходить замуж за этого проходимца? Рожать от него детей? Разве было не ясно с самого начала, что он женился на ней ради твоих денег?

      – Я ей так и сказала еще во время помолвки, если ты не забыл.

      – Да уж… сказала! – Проворчал Бернард, откупорил бутылку и наполнил два бокала итальянским вином.

      – Ты не можешь вложить свой ум в головы наших бестолковых племянников. Вот и все. – Согласилась Оливия.

      – Теперь уже точно слишком поздно. Родители их так воспитали…

      – Родители! – Фыркнула Оливия, и мрачная тень пролегла на ее лице. – Как будто мы с тобой были хорошими родителями.

      Бернард вздохнул, сделал глоток вина, а затем сказал:

      – Ты была самой прекрасной матерью, я ни на секунду не сомневаюсь в этом.

      – Ты льстишь мне.

      – Нет, это так.

      – Льстишь.

      Они еще раз вздохнули, а затем посмотрели на внучатых племянников. Казалось, десятилетний парень был копией отца-мужлана, с таким же длинным лицом с огромными скулами и узким лбом. Взгляд его был тусклым и как будто замутненным, как и у отца. Точно такой же взгляд был и у девочки. Казалось, они ничего не взяли у Прескоттов: ни светлого ума, ни сообразительности, ни любознательности.

      И хотя Бернард и Оливия буквально принуждали себя любить их, потому что это были их единственные внуки, пусть и не прямые, но они не могли отделаться от мысли, что они были так не похожи на всех людей в их роду. Даже Джералд казался умнее, хотя о нем они были, пожалуй, самого низкого мнения из всех.

      Когда Оливия и Бернард почти закончили вторую бутылку вина под бесконечные разговоры о былом, дверь в дом распахнулась, и вернулись Томас, Чарли, Джейн и Наташа. Они сказали, что так устали, что пойдут сразу наверх – отдыхать после допроса.

      А затем почти сразу в дом вошла Стелла. Вид ее был ужасен: волосы были потрепаны и спутаны сильным ветром, джинсы были грязными от падения на колени, на ладонях большие ссадины, которые она отчего-то прятала от глаз тети и дяди. А главное, она выглядела не на шутку встревоженной и какой-то отрешенной от всего, даже собственных детей в гостиной не заметила. Она тоже сразу пошла наверх, при этом не ответив ни на один