Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности». Юрий Корчевский

бог!

      Уже в пролётке Андрей спросил Ивана:

      – Ты и в самом деле надеешься, что его задержат?

      – Кто его знает, бывало. Депешу в Рязань да по городским заставам, может, и попадётся. А мы своё дело сделали.

      – Может, стоило князя дождаться, доложить ему?

      – Зачем? Картину найденную он сам видел, раму дворецкий покажет. Ну а то, что вор сбёг, – не наша вина, даст бог – поймаем рано или поздно. Радоваться надо, что злодеяние раскрыли быстро. В самом начале, как приехали мы, ума приложить не мог, с чего начать. С кражами, грабежами, убийствами многажды доводилось разбираться, это привычнее. А вот с похищением картины впервые сталкиваюсь. Всё-таки ты везунчик! Не зря в народе говорят – пьяным, дуракам и новичкам везёт.

      – Да я уж и не совсем новичок, – почти обиделся Андрей.

      – Э-э-э, нет. Я уже девять лет служу, а всего не постиг. Сегодня вот совсем в тупик встал с картиной этой. Обтереться немного, азы узнать – год нужен, а чтобы опыт приобрести – и десяти мало.

      За разговором они не заметили, как пролётка к юстиц-коллегии подъехала.

      – А мы разве не к себе? – спросил Андрей.

      – Был у генерала Куракин или нет – нам то неведомо. Но по-всякому генералу доложиться надо. Он – наш начальник, самолично задание дал, об исполнении мы должны ему доложить. Есть порядок, и его выполнять надо. Скажу по правде: сделал дело – доложи, причём так, чтобы твоя роль видна была, чтобы начальник тебя оценил. Тогда, глядишь, и классом повысят, и должность новую дадут. Скромность – она только девиц украшает.

      Доложились генерал-полицмейстеру.

      Выслушав доклад, Чичерин заулыбался:

      – Был у меня уже Куракин. Доволен князь, говорит – быстро раскрыли кражу, картину нашли. Молодцы! Да что за картина-то? Дорогая небось?

      – Тыщу золотом стоит, из самой Голландии привезена. А посмотрели бы сию картину – срамота одна. Бабы голые, в непристойном виде, с чертями!

      Чичерин хмыкнул – то ли одобряя, то ли посмеиваясь.

      – Ты, Иван Трофимович, сколько в нынешних чинах ходишь?

      – Два года как титулярный советник, ваше превосходительство!

      – Вот что. Властью, мне данной императрицей, присваиваю классный чин коллежского асессора с жалованьем по штату.

      – Премного благодарен, ваше превосходительство!

      – Не меня благодари, уж очень князь просил, чтобы отметили старание твоё. А вот с тобой, братец, даже не знаю, что делать. – Чичерин повернулся к Андрею. – Чин свой ты месяц как носишь – сам присваивал, помню. Следующий чин рановато тебе присваивать, хотя работник ты умелый. Вот что, пожалуй, сделаем.

      Генерал позвонил в колокольчик. Вошёл секретарь, вытянулся во фрунт.

      – Голубчик, принеси ящичек – ну тот, деревянный.

      Вскоре вышколенный секретарь торжественно внёс на обеих руках небольшой деревянный ящичек – даже, пожалуй, большую шкатулку. Внешне строгая: ровные, полированные поверхности, сглаженные углы.

      Генерал откинул крышку. На зелёном бархате лежал пистолет – тульский, украшенный витиеватой резьбой на стволе и деревянной рукояти.

      – Служба у тебя,