Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности». Юрий Корчевский

пристроить Андрея в Санкт-Петербургскую канцелярию юстиц-коллегии. Должность была, правда, самая низкая – служитель, даже не коллежский регистратор, что относится к 14-му классу. Грамотой Андрей владел хорошо, почерком ровным, что столоначальник ценил. Притом обладал умом аналитическим, наблюдательностью, чего начальство не замечало.

      Два года Андрей уже протирал штаны в казённом ведомстве без всяких перспектив на ближайшее будущее. С тоской он прикидывал, что сидеть ему в служителях долго, если не подвернётся счастливый случай.

      Андрей задумался и даже не заметил, как посетитель ушёл.

      Начальника своего, Игнатьева, Андрей не любил – даже побаивался. Савва Игнатьев имел должность коллежского секретаря, относящуюся к 10-му классу, был своенравен, крут, груб с посетителями и заискивающе мягок с вышестоящими. «Эх, попасть бы в розыскную экспедицию – там работа живая, – думал Андрей, – однако вакансий нет, потому как невелика экспедиция, всего два члена и восемнадцать служителей».

      Да, видно, повернулась удача к Андрею лицом. Уже после обеда, к вечеру ближе в канцелярию не вошёл, а ворвался купец с багровым кровоподтёком под глазом. То, что это был именно купец, Андрей определил сразу – лицо бритое, и одежда не немецкого покроя, а русская: шёлковая красная рубаха, кафтан синий, штаны суконные, чёрные и заправлены в короткие мягкие сапожки.

      – Это что же деется! – с порога заорал он. – Честного человека белым днём обобрали! Я – купец второй гильдии, а меня какие-то шпыни побили!

      Савва Игнатьев на мгновение ошалел от такого напора, но потом пришёл в себя.

      – Где обобрали?

      – Рядом совсем – квартал отсюда! На Екатерининском канале, у немца, что трактир там держит.

      – Как фамилия?

      – Они мне что? Назвались?

      – Да твоя фамилия!

      – Рыбнев. Нифонт Рыбнев.

      – Описать их сможешь?

      – Это как?

      – Ну выглядели разбойники как?

      – Один – во! – Купец развёл руки. – Амбал настоящий. А второй – шкет.

      Савва обвёл глазами комнату. Как назло – никого из розыскной экспедиции. Только Андрей в углу, за своим столом скрипит гусиным пером – не очень-то, впрочем, и активно, больше прислушивается к разговору. Да тут и глухой услышит – купец кричал в полную силу лёгких.

      – Угомонись, купец, э-э-э… Как там тебя?

      – Нифонт.

      Савва нашёл выход из затруднительной ситуации.

      – Вот, с тобой пойдёт наш служитель, Андрей Путилов.

      – Благодарствую, ваше благородие!

      Для «благородия» Игнатьев чином не вышел, но обращение ему явно польстило, он самодовольно улыбнулся.

      Купец размашисто шагал, рядом, едва поспевая, почти бежал Андрей.

      – Брат с Урала надысь вернулся, говорит – казаки на Яике бунтуют. Не слыхать ли чего?

      – Не слыхать, – коротко ответил Андрей.

      Его больше занимал вопрос «Что делать?». Вот приводит его купец на место, где его ограбили, – а дальше? Теоретически он имел понятие, читал в указах, слышал разговоры. Но сам никогда на месте происшествия не был.

      Купец остановился недалеко от моста, называемого ещё Полицейским, – через Мойку.

      – Вот туточки они и напали на меня. Сначала шкет пристал, а потом, когда я его послал по матушке, уж амбал вмешался. Двинул в ухо да в глаз. Кулачищи пудовые, свет в глазах померк. Тут они пояс вместе с кошелём и срезали.

      – Денег сколько было?

      – В самую точку вопрос! Двести рублей ассигнациями по двадцать рублей. Я как раз из Купеческого банка на Петербургскую сторону шёл, на Сытный рынок. Лавка у меня там, в ряду.

      К Андрею приближалась наёмная пролётка с седоками. Копыта лошади звонко цокали о булыжную мостовую, из экипажа неслась пьяная песня.

      Андрей посторонился, а купец вдруг застыл на месте.

      – Они это, ей-богу они едут и песни горланят!

      Купец занервничал, шагнул с мостовой на тротуар, потом назад.

      – Господин Путилов, да сделайте же что-нибудь! Ведь уедут же!

      Андрей бы и рад был остановить пролётку, да как? Сюртук форменный на нём – такой же, как и на многих других служащих, оружия нет при себе никакого – даже ножа завалящего.

      – Стой! – закричал он кучеру.

      А купец неожиданно шагнул прямо к лошади и схватил её под уздцы.

      Лошадь мотнула головой и встала. С козел вскочил кучер и взмахнул кнутом. Купец получил бы удар, если бы Андрей не успел вскочить на колёсную ось и толкнуть кучера. Не ожидая толчка сбоку, тот вывалился на мостовую и заорал.

      Заслышав вопли кучера, к пролётке поспешили два солдата.

      Андрей обернулся к седокам. Про себя отметил, что они похожи на описанных купцом амбала и шкета. Оба вдрызг пьяные. Горланить, правда, перестали и мутными глазами непонимающе уставились на Андрея.

      Андрей с места кучера прыгнул