Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак. Марина Денисова

три часа, через три часа, в восемь, до половины девятого» – как заезженная пластинка крутилось у неё в голове. Она в первый момент даже отшатнулась от зеркала, не сразу узнав себя. Её глаза лихорадочно сверкали, на щеках был румянец и идиотская улыбка до ушей. Она плюхнулась в кресло, сердце билось, как после марафонской пробежки, чтобы хоть как-то успокоиться она прикурила, глубоко затянувшись. Носясь по огромному магазину, Соня даже забыла про сигареты, но сейчас дико хотелось курить.

      Так что же делать? Идти? Не идти?

      Она представила ужин в номере, заказанный через рум-сервис. Не то. Этьен говорил о каком-то ресторане неподалёку, но перспектива ужина в одиночестве, в незнакомом месте – её не радовала. Да и с языком всё гораздо сложнее, чем ей показалось в первый день. Соня рассмеялась – сейчас любой вариант казался неудачным по сравнению с ужином в компании Максима.

      Позвонила мама.

      – СонЮшка, как время проводишь?

      – Ой, мама, я столько денег потратила, столько всего накупила.

      – И Шанель? – мама, как большинство женщин бывшего Советского союза, считала эти, прямо скажем, (да не обидится Коко), не самые лучшие духи – главным символом Франции и лучшим, что когда-либо могла произвести парфюмерная промышленность всех времён и народов.

      – И Шанель.

      – Спасибо. А погода как?

      – Пасмурно сегодня, поэтому я по магазинам и пошла, – Соня как будто оправдывалась сама перед собой.

      – А завтра, что планируешь?

      – Не решила ещё, может в Лувр.

      – Сходи лучше в музей Родена.

      Возможно, мама была права. Ну что такого могла увидеть Соня в Лувре, с детства регулярно посещавшая Эрмитаж и Русский музей? А Роден – это совсем другое.

      Когда Соня была маленькой, её маме подарили альбом с изображениями скульптур Огюста Родена. (Огюст Роден – французский художник, скульптор, график – прим. автора).

      Соня с детства помнила великолепные, поражающие своей реалистичностью, скульптуры. Они казались Соне живыми и очень драматичными. Особенно «Маска человека со сломанным носом». Изображение старого, некрасивого человека с изувеченным носом, завораживало Соню. Поворачивая альбом под светом настольной лампы, Соне казалось, что лицо меняется на глазах.

      – Если я, когда-нибудь поеду в Париж, – мечтала мама, – я в первую очередь посещу музей Родена.

      – Да мам, я думаю, что так и сделаю, – Соне стало даже немного стыдно, что, бегая и скупая барахло в магазине, пусть даже фирменное и довольно дорогое, она совсем забыла про Родена.

      – Ты вообще, чем там питаешься? – мама задала самый обыденный для всех матерей вопрос, от которого у Сони снова забилось сердце.

      – Я нормально питаюсь, у меня был шикарный завтрак с омлетом, а на обед я ела салат, типа «Цезаря».

      – И всё? Ты собираешься ужинать? Сходи куда-нибудь.

      – Не знаю. Я что-то устала, наверно поужинаю в номере, как вчера, – сказала Соня, наморщив свой маленький нос.

      – Глупость какая, тебе нужно обязательно