Образ врага. Полина Дашкова

середины, Максимка уже спал.

      Номер находился на первом этаже. Вместо балкона был отдельный закуток, окруженный пальмами и невысоким кустарником и выходивший во внутренний двор отеля. Перед стеклянной дверью стояли пластиковый стол под тентом, два стула. Алиса накинула куртку и вышла покурить.

      От ветра сухо шуршали пальмовые листья, тихонько плескалась вода в бассейне. Сквозь шторы соседнего номера пробивалась тонкая полоска света. Алиса не заметила, а скорее почувствовала, что рядом, у соседнего номера, в таком же закутке, за таким же пластиковым столом, кто-то сидит.

      – Мы с вами соседи, – произнес мужской голос по-английски, – вам, я вижу, тоже не спится.

      Алиса повернула голову. В темноте белел высокий ворот свитера, блестели глаза и зубы. Американец улыбался.

      – Меня зовут Деннис, как героя известного фильма «Один дома». Ваш сын наверняка смотрел этот фильм.

      – Восемь раз, – неохотно отозвалась Алиса.

      – У меня есть сухой джин. У вас случайно не найдется бутылочки тоника?

      – К сожалению, нет.

      – Жаль. Тогда хотя бы скажите, как вас зовут.

      – Алиса.

      – Как поживаете, Алиса?

      Стандартное английское «Хау ду ю ду» предполагало такой же стандартный ответ.

      – Спасибо, хорошо. – Она поднялась и шагнула к стеклянной двери. – Спокойной ночи, Деннис.

      – Подождите. Вы наверняка сейчас будете пить чай. Русские обожают пить чай ночами. Можно я составлю вам компанию?

      Они разговаривали в темноте, почти не видя друг друга, но по интонации Алиса поняла, что лицо ее собеседника стало серьезным, даже напряженным.

      – Нет, Деннис. Как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.

      Она ушла в номер, закрыла стеклянную дверь, плотно задернула шторы.

* * *

      Неофициальный новогодний фуршет в посольстве США в Москве, на улице Чайковского, был в самом разгаре. Сверкала огромная рождественская елка, по зеркальному паркету, как по замерзшему озеру, скользили дамы в вечерних туалетах, мужчины в смокингах.

      В яркой надушенной толпе мелькали, как вспышки, лица знаменитостей, эстрадных и киношных звезд, политиков средней руки, которые больше светятся на телеэкране, чем в реальной политике. Был обычный для таких престижных мест набор безымянных «тусовщиков» мужского и женского пола. Странная порода людей, которые со всеми знакомы, везде примелькались, однако никто толком не знает, чем они занимаются, откуда взялись, куда исчезают потом и где достают деньги на столь неопределенно-легкомысленный образ жизни.

      Были, конечно, и телевизионщики из программы светских новостей, были журналисты, бизнесмены, дипломаты.

      Тихо, ненавязчиво играл классический джаз. Звон бокалов сливался с равномерным, спокойным гулом разговоров.

      – Неужели вы не побоитесь вкладывать такие большие деньги в иракскую нефть? – спросила высокая пожилая американка Геннадия Ильича Подосинского. – Если это не слухи, то я совершенно ничего не понимаю в пресловутой загадочной русской душе.

      –