Приключения Карандаша и Самоделкина. Валентин Постников

бульвара, который назывался Голубым Прохладным бульваром.

      Глава девятая,

      про мышку и кошку

      Самоделкин видел во сне голубые, зелёные, белые, красные, чёрные, полосатые паровозики.

      Они бежали по рельсам, гудели своими тонкими трубами: «Ту-ту-ту! Ту-ту-ту-у-у!»

      И вдруг один паровозик начал скрипеть, как будто бы у него забыли смазать колёса: «Тррак! Тррак! Тррик!»

      Он скрипел так жалобно и громко, что Самоделкин остановил его и, конечно, хорошенько смазал все двенадцать колёс паровозика. Разве мог Самоделкин допустить, чтобы скрипел хоть один паровозик, даже если этот паровозик приснился и на самом деле нет рядом никаких паровозиков, ни белых, ни чёрных, ни полосатых, ни красных? Вот почему Самоделкин взял большую маслёнку и смазал колёса. Но паровозик начал скрипеть ещё громче: «Тррак… Трррик… Трррык!..»

      – Ничего не понимаю! – сказал во сне мастер Самоделкин и проснулся.

      В комнате было тихо. Луна светила в окно, и шелестели над крышей листья. В углу комнаты ласково тикали часы-ходики: «Тики-так, тики-так и не так…» Самоделкин закрыл глаза, и тут на всю комнату послышалось: «Трр-ррак! Трррик! Трр-ррак!»

      Это скреблась мышка: «Трррик! Трррак! Трррик!»

      Самоделкин хотел уснуть, но мышка заскрипела ещё громче.

      Тогда Самоделкин постучал о стенку, чтобы напугать вредную мышку. Но мышка скрипела так отчаянно, что проснулись и Карандаш, и Прутя.

      – Кто это? – спросил Карандаш. – Кто?

      – Зачем ты нарисовал мышку? – заворчал Самоделкин.

      – Я не рисовал мышку, – ответил Карандаш, – честное слово, не рисовал!

      – Ничего себе, хорошенькое дело, мышку не рисовал, а мышка скребётся! Может быть, я нарисовал мышку? – сказал Самоделкин.

      Мышка скребла всё громче и громче. Карандаш не выдержал, схватил свой ботинок и запустил в тёмный угол комнаты. Мышка на секунду затихла, но потом…

      – Трик! Тррак! Трик! – весело сказал Прутя.

      – Трррак! Тррик! Тррык! – отозвалась мышка.

      – Ребёнок не спит! – возмутился Самоделкин.

      – Нет, я больше так не могу! – вскричал Карандаш.

      Он встал. И как вы думаете, что сделал Карандаш? Взял и нарисовал кошку. Симпатичную, пушистую, серую кошку.

      В комнате сразу стало тихо. Мышка почему-то больше не скрипела. Самоделкин повернулся на левый бок и задремал, Карандаш закутался в одеяло и…

      Нарисованная кошка сначала прошлась по комнате, потом услышала, как тикают часы-ходики: «Тики-таки, тики-так…» Потом увидела, как подпрыгивает маятник на часах. Она посмотрела на него своими зелёными глазами и мяукнула. Ей показалось, что это круглый чёрный мышонок с длинным тонким хвостиком.

      Она стала подкрадываться, потом прыгнула. И маятник, и часы, и нарисованная кошка с ужасным грохотом и мяуканьем упали на пол.

      – Я больше так не могу!!! – закричал Самоделкин.

      – Брысь! – крикнул Карандаш и запустил в кошку второй ботинок.

      А Прутя