Дядя самых честных правил. Книга 5. Александр «Котобус» Горбов

я тебя когда-нибудь обманывал? Как думаешь, если я могу сделать сложнейшую механику лошади, то не сумею сделать нормальную кисть?

      Подняв руку, я пошевелил в воздухе пальцами.

      – Уж поверь мне, не эфирный трином Ньютона, а гораздо проще. Двадцать семь костей, тридцать три мышцы, и куча места, куда можно спрятать дополнительное оружие.

      Киж задумчиво запрокинул голову и несколько секунд разглядывал потолок. А затем резко посмотрел на меня и переспросил:

      – Оружие? Это не помешает, Константин Платонович. А когда начнёте? Сегодня? Я могу посмотреть, как вы её делаете?

      – Ты сначала отдохни и восстановись.

      – Так я уже!

      – Дмитрий Иванович, тобой сейчас впечатлительных девиц до обмороков доводить можно. И пей поменьше, чтобы мне не пришлось настройку десять раз проводить.

      Я встал и похлопал мертвеца по плечу.

      – Придёшь в себя – будет тебе новая рука. Ещё понравится, попросишь и вторую руку на механику поменять. А теперь давай целую руку, мерки с тебя прямо сейчас сниму.

* * *

      Впрочем, я немного слукавил: механической рукой я собирался заняться уже сегодня. Киж в моей команде – мощная боевая единица, и его необходимо вернуть в строй как можно скорее. Пока опричники лечатся от ран, а магомеханические часовые ещё в проекте, безопасность усадьбы можем обеспечить только мы двое. Не Марью Алексевну же просить, в самом деле.

      Я вышел во двор усадьбы и прошёлся по стройке. Конюшня и часть подсобных построек были почти готовы, а школа отремонтирована. Увы, занятия там начнутся ещё не скоро: Апполинарию не меньше месяца лежать, пока не заживут ноги. Оставались ещё два флигеля, где вовсю кипела работа. Там-то я и нашёл кузнеца Прохора, ругающегося со строителями.

      Стоило только подойти, как ко мне подбежали два артельных старосты. Благообразный старичок-орк с окладистой бородой и мужик-каменщик с тяжёлым взглядом и пудовыми кулаками. Я с ними уже встречался, когда инспектировал стройку в прошлый раз. Старосты держали артельщиков в строгости, не дозволяя прикладываться к спиртному во время работы.

      – Барин, – оба с достоинством поклонились, – скажи ты ему.

      – Пусть не доводит до греха.

      – Сил уже нет терпеть его!

      – Так, почтенные, что вы имеете в виду? – я строго на них посмотрел.

      – Прохор, барин.

      – Иванович который.

      – Спасу от него нет.

      – В каждый угол заглядывает.

      – Под руку смотрит.

      – Ругается, что не так делаем.

      Будто специально со стороны возводимого флигеля донёсся голос кузнеца Прохора, фигурно-матерно требующего что-то у одного из рабочих.

      – Мы, барин, за свою работу отвечаем.

      – Доделаем, тогда пусть и спрашивает.

      – Полработы дураку не показывают, – мрачно буркнул каменщик, потирая костяшки кулака, – а он лезет, будто мёдом намазано.

      Артельщиков я понимал очень хорошо. Нет хуже заказчика, который вмешивается в процессе работы. А это, а то, а вот тут, а переделать – выводят из себя, и хочется прибить