Дядя самых честных правил. Книга 5. Александр «Котобус» Горбов

минут княгиня колдовала над Бобровым. Запах, должен сказать, от её волшебства был крайне специфический: смесь лекарств, сладковато-горького миндаля и прижжённой крови.

      – Ох, – княгиня попыталась выпрямиться и схватилась за поясницу, – помоги-ка, Костя.

      Я подхватил её под локоть и помог сесть в кресло.

      – Охохонюшки! Спасибо, Костенька. Всё, пусть спит пока Петя, чтобы лучше прижилось.

      – Марья Алексевна, вы уж простите моё любопытство, но откуда у вас такие познания в медицине? Ничего подобного я никогда не видел, даже в Сорбонне слышать не доводилось.

      Княгиня обожгла меня яростным взглядом, словно я зашёл на запретную территорию. Несколько секунд она полыхала невидимым огнём, но затем пламя опало и стало едва тлеющими углями. Марья Алексевна вздохнула, потянулась и похлопала меня по руке.

      – Думаю, тебе-то можно рассказать. Коли ты некромант, то и такое знать должен. Слушай…

* * *

      Чернокнижник Петра, колдун из Сухаревской башни, маг-авалонец – как его только не называли. Полуэльф Джеймс Дэниэл Брюс, получивший в России имя Яков Виллимович. Стоявший за троном Петра, ставший генералом-фельдцейхмейстером, командовавший всей русской артиллерией, учёный и дипломат, владелец мощнейшего Таланта. Но истинной его страстью были тайны медицины и поиск секрета бессмертия.

      Именно Яков Брюс рассмотрел в молодой княгине Марье схожий Талант. Он негласно взял её в ученицы, обучил и сделал своей помощницей. Она-то и ассистировала Брюсу, когда он в Сухаревской башне провёл над собой первую операцию по улучшению организма.

      Вторая операция не состоялась. Оказалось, что эфир, воздействуя на живые ткани, меняет их куда сильнее, чем маг представлял. Княгиня не вдавалась в подробности, но упомянула, что Яков Брюс потратил два года, чтобы вернуть себе «достойное обличье». Опыты были прерваны, но окончательную точку в них поставило рождение у колдуна дочерей. Девочки умерли в младенчестве, причём их не показали даже ближайшим родственникам.

      Яков Брюс не был ангелом. Как всякий потомок авалонских эльфов, он без зазрения совести проявлял жёсткость, шёл к поставленной цели напролом и плевал на сопутствующие жертвы. Но после личной трагедии прекратил любые магические опыты над живыми организмами. Запретил практиковать такую магию княгине Марье и уничтожил все записи по теме, как опасные в самой своей сути. А в Европейские масонские ложи были отправлены письма с предупреждениями. На магической медицине был поставлен жирный крест.

* * *

      – Да уж. Так вот почему спрятали архив Иоганна Алхимика.

      – Ты откуда про него знаешь? – Княгиня схватила меня за руку.

      – Слышал, Марья Алексевна. И уж точно не собираюсь искать его или читать. Спасибо, что предупредили, никогда бы не подумал, что могут быть такие последствия.

      – Вот-вот, даже не думай в эту сторону смотреть.

      – А ему, – я кивнул на Боброва, – ничего не будет? Может, не стоило ради глаза рисковать?

      – Слишком слабое воздействие, – отмахнулась княгиня, – от такого даже прыщ не вскочит.