Эти три коротких слова. Меган Куинн

со стрессом.

      – Справляешься со стрессом?

      – Да, ну, понимаешь, на вашу сегодняшнюю игру было очень тяжело смотреть. Мне нужно было чем-то себя занять, поэтому я распаковала твою одежду – что, я знаю, является грубым нарушением неприкосновенности частной жизни, но я не могла просто так оставить все скомканным в чемодане, особенно твои костюмы… И когда я все распаковала, я поняла, что их не помешает отпарить, поэтому я принялась за дело. Сначала один костюм, затем другой, а потом еще один… Честно, я очень рада, что ты вернулся. Думаю, что дальше мне пришлось бы приняться за твои боксеры. – Ее глаза расширяются. – Не то чтобы я как-то особенно обращала внимание на твои трусы. То есть я к ним прикасалась, но не потому, что я извращенка, а потому, что мне нужно было куда-то их убрать. Я почти не трогала твое нижнее белье. Я просто сунула все в комод. – Ее глаза расширяются еще больше. – О боже, ты ведь не хотел, чтобы я это делала, да? Это как-то слишком преждевременно – класть твои трусы в мой комод… Клянусь, это ничего не значит. Никакого «ты-мой-парень-мы-храним-вещи-вместе». Я просто решила, что тебе будет удобнее…

      – Пенни, не забывай дышать.

      Она падает на диван и прикрывает глаза рукой. Через несколько секунд она, наконец, произносит:

      – Вы были абсолютно кошмарны сегодня вечером, и в этом виновата я.

      Видя, к чему все идет, я подхожу к дивану и сажусь, стараясь держаться на приличествующем расстоянии.

      – Мы действительно облажались сегодня вечером, но ты тут ни при чем. Виновата тут только команда, а никак не свежеиспеченная мамочка.

      Она бросает на меня взгляд.

      – Ненавижу это слово. Можешь меня так не звать?

      – Мне называть тебя женщиной, которая носит моего ребенка?

      – Просто зови меня Пенни. – Она садится. – Вы с Пэйси не могли толком играть. Я знала, что так и будет. Вот почему я хотела подождать, но потом пришла Блейкли со своими гениальными советами и убедила меня рассказать сейчас, а не когда кончится сезон.

      – Тогда было бы уже слишком поздно. Это хорошо, что ты рассказала все сейчас.

      – И лишила вас шанса выиграть кубок. Действительно, отличная идея.

      – Пенни, это была всего лишь одна игра.

      – Да, ну что же, одна игра превратится во множество игр, и не успеем мы оглянуться, как в мае ты уже будешь собирать вещи, а не готовиться к следующему сезону. СМИ обязательно об этом пронюхают, и все возненавидят нашего ребенка. Так и случится. И что дальше? Весь Ванкувер будет ненавидеть маленького Джимми Джона, или Джонни Джима, или… крошку Пегги-Легги!

      – Пегги-Легги? – переспрашиваю я, морща нос. – Умоляю, не называй нашего ребенка Пегги-Легги.

      – Ты же понимаешь, о чем я. Я все испортила.

      – Ничего ты не испортила. Перестань так говорить. Мы этого ребенка зачали вместе. И это была всего лишь одна игра. Мы все помиримся.

      – Ну да. – Она встает и возвращается к моему жилету. Больше она не произносит ни слова: все ее внимание сосредоточено исключительно на моем костюме из твида.

      – Ты