Демон. Михаил Лермонтов

этот луч полуживой

      В пустыне отблеска не встретит;

      И путь ничей он не осветит

      С своей вершины ледяной!..

      XV

      Толпой соседи и родные

      Уж собрались в печальный путь.

      Терзая локоны седые,

      Безмолвно поражая грудь,

      В последний раз Гудал садится

      На белогривого коня,

      И поезд тронулся. Три дня,

      Три ночи путь их будет длиться:

      Меж старых дедовских костей

      Приют покойный вырыт ей.

      Один из праотцев Гудала,

      Грабитель странников и сёл,

      Когда болезнь его сковала

      И час раскаянья пришел,

      Грехов минувших в искупленье

      Построить церковь обещал

      На вышине гранитных скал,

      Где только вьюги слышно пенье,

      Куда лишь коршун залетал.

      И скоро меж снегов Казбека

      Поднялся одинокий храм,

      И кости злого человека

      Вновь успокоилися там;

      И превратилася в кладбище

      Скала, родная облакам:

      Как будто ближе к небесам

      Теплей посмертное жилище?..

      Как будто дальше от людей

      Последний сон не возмутится…

      Напрасно! мертвым не приснится

      Ни грусть, ни радость прошлых дней.

      XVI

      В пространстве синего эфира

      Один из ангелов святых

      Летел на крыльях золотых,

      И душу грешную от мира

      Он нес в объятиях своих.

      И сладкой речью упованья

      Ее сомненья разгонял,

      И след проступка и страданья

      С нее слезами он смывал.

      Издалека уж звуки рая

      К ним доносилися – как вдруг,

      Свободный путь пересекая,

      Взвился из бездны адский дух.

      Он был могущ, как вихорь шумный,

      Блистал, как молнии струя,

      И гордо в дерзости безумной

      Он говорит: «Она моя!»

      К груди хранительной прижалась,

      Молитвой ужас заглуша,

      Тамары грешная душа.

      Судьба грядущего решалась,

      Пред нею снова он стоял,

      Но, боже! – кто б его узнал?

      Каким смотрел он злобным взглядом,

      Как полон был смертельным ядом

      Вражды, не знающей конца, —

      И веяло могильным хладом

      От неподвижного лица.

      «Исчезни, мрачный дух сомненья! —

      Посланник неба отвечал: —

      Довольно ты торжествовал;

      Но час суда теперь настал —

      И благо божие решенье!

      Дни испытания прошли;

      С одеждой бренною земли

      Оковы зла с нее ниспали.

      Узнай! давно ее мы ждали!

      Ее душа была из тех,

      Которых жизнь – одно мгновенье

      Невыносимого мученья,

      Недосягаемых утех:

      Творец из лучшего эфира

      Соткал живые струны их,

      Они не созданы для мира,

      И мир был создан не для них!

      Ценой жестокой искупила

      Она сомнения свои…

      Она страдала и любила —

      И