Адмирал Империи – 51. Дмитрий Николаевич Коровников

серого, что безошибочно сигнализировал о своем назначении даже без опознавательных табличек. Металлические стены здесь казались еще более плотными и неприступными, словно созданными не только удерживать пленников внутри, но и отсекать любую надежду на спасение.

      Два штурмовика, молчаливые и сосредоточенные, сопровождали вице-адмирала Илайю Джонса по тускло освещенному коридору. Эхо шагов отдавалось от стен, создавая ритмичный звуковой фон, который прерывался лишь тихим, но отчетливым металлическим постукиванием бронированных ботинок космопехов о палубу.

      Джонс был спокоен и собран, как перед важной боевой операцией, лицо сохраняло бесстрастное выражение, выдавая человека, привыкшего когда надо держать эмоции под контролем. Но во взгляде темных глаз мелькало нетерпение – этот допрос продолжался уже четвертые сутки, и результатов все еще не было.

      – Мы прибыли, господин вице-адмирал, – доложил старший сержант, останавливаясь перед усиленной дверью в конце коридора.

      Джонс кивнул:

      – Оставайтесь снаружи. Если услышите что-то подозрительное – немедленно входите.

      – Есть, господин вице-адмирал! – конвоир отдал честь и занял позицию рядом с дверью.

      Тяжелая пневмо-дверь отъехала в сторону с еле слышным шипением гидравлики, и Джонс шагнул внутрь. Камера была аскетичной даже по меркам военного корабля – металлический стол, два таких же стула, узкая койка, прикрепленная к стене, и санитарный отсек, отделенный полупрозрачной перегородкой. Ни единого предмета, который можно было бы использовать как оружие. Даже температура здесь поддерживалась на уровне чуть ниже комфортного – не пытка холодом, но достаточно, чтобы пленник постоянно чувствовал легкий дискомфорт.

      Доминика Кантор сидела на металлической койке, закованная в специальные кандалы, блокирующие возможность ходить. Её руки были скованы впереди, позволяя минимальную подвижность, достаточную лишь для базовых действий. Следы пыток были очевидны – синяки цвели на скулах и подбородке, запекшаяся кровь темнела на разбитых губах, а под правым глазом наливался свежий кровоподтек. Темные волосы, обычно аккуратно собранные в уставную прическу, сейчас спутанными прядями падали на лицо.

      Но в зеленых глазах Доминики не было и тени покорности. Она смотрела на Джонса не как пленница на своего тюремщика, а как равный противник, временно оказавшийся в невыгодном положении.

      – Доброе утро, вице-адмирал Кантор, – произнес Илайя Джонс с обманчивой вежливостью, подходя к столу. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

      Доминика не удостоила его ответом, лишь слегка приподняла подбородок, демонстрируя презрение. Тогда Джонс положил на стол инфопланшет и толкнул его в её сторону.

      – Коды доступа к хранилищам Кронштадта, – без предисловий сказал он. – Я устал от этих игр, Кантор. Каждый час промедления стоит жизней вашим подчиненным.

      Металлические пальцы протеза отбили короткую дробь по поверхности стола – единственный признак нетерпения,