Слои бессмертия. Андрей Московский

рвые дни их войны, отливали металлом под светом голограмм. Спираль на запястье, некогда бледная, теперь была словно выжжена – тёмный рубец, напоминающий шрам.

      – Проверял новые импланты, – Пётр кивнул на стол, где лежали чипы в форме лезвий. – Лира… то есть её копия… обновила протоколы. Говорит, теперь они выдержат прямой контакт с квантовым шумом.

      – Говорит? – Алиса приблизилась, и её дыхание смешалось с запахом перегретого металла. – Ты всё ещё общаешься с её голограммой?

      Он промолчал. Цифровая тень Лиры, загруженная в закрытый сервер базы, стала их тайным оружием – и тихой болью. Она шутила, как раньше, собирала глушилки на голографических чертежах, но её смех иногда зависал, как повреждённый файл.

      – Мы не можем ей доверять на 100%, – Алиса коснулась его руки. Спирали на их запястьях синхронно дрогнули. – Это не она. Что если ей кто-то манипулирует? Это код, который имитирует её память.

      – А мы кто? – Пётр усмехнулся, указывая на метки. – Просто код в мясе?

      За окном завыл ветер, гоняя по ущелью колючий снег. База, вырубленная в скале, напоминала древний монастырь – здесь царил культ тишины и стальных нервов. Внизу, в ангарах, спали солдаты: двадцать человек, отобранных за устойчивость к нейровоздействию. Их тренировали погружаться в Даркнет через боль, как ныряльщиков в океан без света.

      Алиса подошла к окну. Горы, окрашенные рассветом в розовое, казались нереальными – словно голограмма, набросанная небрежной рукой.

      – Помнишь, как мы мечтали уйти куда-то, где нет чипов и трупов? – Она прижала ладонь к стеклу, оставляя отпечаток. – А теперь строим новую тюрьму.

      – Тюрьма с видом на вечность, – Пётр встал рядом, ощущая холод, просачивающийся сквозь бронированное стекло. – Но даже здесь, среди скал, мы не спасёмся от того, что выплёскивается из глубин. Ты видела последние сводки? Нелегальные чипы Elysium всё ещё в ходу. Люди ныряют в Даркнет через чёрные порталы, тащат оттуда мусор… и не только.

      Алиса провела пальцем по шраму-спирали, заставляя его вспыхнуть синим. Где-то внизу, в глубинных чатах, уже шептались о «тенях» – аватарах, которые возвращались из погружения с пустыми глазами и переписанной ДНК.

      – Они называют это «сёрфингом бездны», – сказала она. – Загружают сознание в украденные аватары, чтобы рыскать по запретным слоям. И возвращаются не одни. Вчера в пятом секторе нашли бродягу с чипом, который… – она замолчала, вспоминая видео его лица. Оно расползалось, как плохой рендер.

      – …который стал ретранслятором, – Пётр закончил за неё. – Я читал отчёт. Его мозг прожгли коды-паразиты. Но это не Спираль. Это что-то новое. Или очень старое.

      Утром голограмма Лиры, её цифровой двойник учила отряд работать с нейрошоками – виртуальными аналогами прежнего оружия. Вместо «Нейростаза» теперь были «Скальпель» – программы, рвущие связь аватара с ядром сознания. А вместо «Криогенной иглы» – «Ледяные скрипты», замораживающие данные в квантовых узлах, превращая вражеские алгоритмы в хрупкие статуи из нулей и единиц.

      – Раньше мы стреляли в тела, – Пётр коснулся голограммы нового интерфейса. – Теперь будем взламывать души.

      Алиса вздрогнула, вспоминая, как неделю назад их тестовый аватар столкнулся в Даркнете с «ныряльщиком». Тот не атаковал. Он смотрел – пустыми глазницами, в которых пульсировали чужие спирали. А потом рассыпался в прах, оставив в системе заражённый пакет данных. Лира тогда потратила три часа, чтобы очистить ядро от вируса, похожего на сперматозоид из шифров.

      – Возвращаясь к ночному разговору, – она обернулась к Петру. – Да, это тюрьма. Но мы хотя бы знаем, где решётка. Но те, кто нелегально ныряют в Даркнет, даже не понимают, что стали дверью.

      Внизу, в тренировочном зале, солдат крикнул, провалив попытку установить «Дефрагментатор» – оружие, разрывающее аватары на клочки кода. Голограмма Лиры засмеялась и запустила симуляцию заново.

      – Готовь «Скальпель», – Алиса тронула свой нейрошлем, проверяя контакты. Пальцы скользнули по вискам, где кожа горела от перегрузок – Если там есть что-то, что вылезает через их чипы…

      – …значит, мы отрежем опухоль до того, как она съест мозги, – Пётр активировал свой интерфейс. Над запястьем, где раньше пылала спираль, теперь висел голографический «Код-кластер» – виртуальная ловушка для паразитов.

      За окном завыл ветер, но казалось это был уже не просто ветер. Где-то в его рёве звучал смех – тот самый, что они слышали в последнем заражённом пакете.

      Их тишину взорвал сигнал тревоги. На терминале за спиной вспыхнуло сообщение: «Обнаружен квантовый канал. Координаты: 67.342° с.ш., 89.005° в.д. Глубина: Уровень Химера».

      – Химера? – Алиса выпрямилась. – Это глубже, чем мы когда-либо погружались.

      Пётр вызвал голограмму Лиры. Её образ, составленный из синих пикселей, материализовался над столом.

      – Привет, любовники, – цифровой голос звучал слишком жизненно. – Судя по частотам, это не просто канал. Это… эхо. Сознание, застрявшее между слоями.

      – Спираль? – спросил Пётр.

      – Хуже. –