Властелин двух миров. Книга II. Возрождение. Последняя битва. Александра Треффер

>олоса, чьи-то назойливые голоса звучат в голове. В виски настойчиво стучит какая-то мысль, но мечущийся в бреду человек не в состоянии уловить её сути. Кто он? Как его имя? И почему вокруг так темно?

      В мозгу теснятся образы один страшнее другого: падают ряды скошенных автоматной очередью людей в белых, длинных балахонах, свистит топор, отделяя конечности и голову от распластанного на деревянном помосте тела…. Мужчина стонет, мучимый этими видениями, и вдруг у лица его разверзается смердящая, усаженная несколькими рядами зубов пасть отвратительного монстра.

      Человек хочет закричать, убежать, но не может двинуться с места: челюсти его сжаты, а конечности скованы невидимыми цепями.

      – Я умер, – думает он, – умер и лежу в гробу. А это чудовище – вестник ада, который я заслужил. Но как? Что я натворил при жизни? И почему могу размышлять, если уже мёртв?

      Повязка, стягивающая голову, исчезает, руки освобождаются тоже. Несчастный с воплями машет ими, отбиваясь от живого кошмара, но существо неожиданно мягко прихватывает зубами его кисти, и из глотки его доносится:

      – Отец, успокойся. Всё хорошо, ты жив. Это я – Тиалонай.

      Тиалонай? Кто такой Тиалонай? Ах, да, ведь это его сын – гениальный учёный. Как он мог забыть?

      Внезапно память пробуждается, и беспомощно жужжавшая в голове мысль изливается в словах:

      – Я Дитрих Штригель, – хриплым от долгого неупотребления голосом говорит мужчина, – бывший Верховный правитель свободного мира, а ныне писатель…

      – Верно.

      Дитрих открывает глаза и видит знакомое до малейшей чёрточки лицо.

      – Толя, – шепчет Штригель, – что со мной случилось?

      Сын садится на край кровати и гладит отца по плечу.

      – Тебе стало плохо, когда мы гостили у Прокудиных. Вернее, вам.

      – Кому, нам?

      – Твоему двойнику и тебе. Он был потрясён открывшейся ему истиной и умер на месте от инфаркта. Видимо, вы оказались некоторым образом связаны, потому что вскоре ты последовал за ним.

      – Ах, да, – произносит Штригель, – я помню. Вспоминаю ещё, что Ниада очень сердилась.

      – Она кидалась на тебя, как кошка, – хмыкнул Тиалонай.

      – Странно, – задумчиво сказал Дитрих, – что клон не знал о моём существовании. Неужели они с женой не читали беллетристику1?

      Тиалонай пожал плечами.

      – Ты же писал под псевдонимом.

      – Да.

      Помолчав, Дитрих поинтересовался:

      – Его возродили?

      Сын покачал головой.

      – Нет. Решили, что одного Штригеля свободному обществу вполне достаточно. Ниада не осушает глаз…

      – И я её понимаю, – печально отозвался мужчина, садясь и разминая конечности. – Как себя чувствует Грета?

      – Очень нервничает. Я позову её?

      – Конечно. Но сначала скажи, сколько мне лет, не хочу сюрпризов.

      – Пятьдесят. Чтобы вы с женой соответствовали друг другу, я не стал останавливать развитие клона раньше.

      – Ты, как всегда, всё продумал, – улыбнулся Штригель. – Для меня это не имеет особого значения, Генриетта будет желанна мне в любом возрасте, но со стороны молодой мужчина рядом с далеко уже не юной женой выглядел бы странно.

      – Именно этот нюанс я и учёл, – с улыбкой ответил Тиалонай.

      И крикнул:

      – Грета, входи.

      Вбежавшая в палату женщина кинулась к мужу.

      Через некоторое время, когда они сидели и разговаривали, в комнату заглянула встревоженная лаборантка – жена Тиалоная.

      – Толя, – испуганно сказала она, – к Дитриху правительственная делегация. Пустить?

      Мужчина вопросительно посмотрел на отца.

      – Справишься? – спросил он.

      Тот рассмеялся.

      – Конечно. Я вернулся к жизни полным энергии.

      Учёный кивнул, и вскоре в комнате появились пятеро человек, возглавляемых одряхлевшим Евлапом. Тиалонай с женщинами собирались уйти, но чиновник остановил их.

      – Вы, как представители семьи гражданина Штригеля, можете присутствовать при переговорах, – сказал он.

      – Как официально, – нарочито весело произнёс Дитрих, глядя другу в глаза.

      Евлап нервно улыбнулся.

      – Сейчас я – официальное лицо. Правительство уполномочило нас сделать предложение, которое, как мне кажется, тебя заинтересует.

      Он представил спутников. Дитрих опустил веки, готовясь слушать, а Тиалонай с женой и Генриетта, сидя в стороне, напряжённо внимали словам посла.

      – Последнее время, – начал тот, – в свободном обществе творятся страшные вещи. Из ниоткуда появляются странные, уродливые существа, несколько похожие на людей, управляющие убийственными, уничтожающими всё на своём пути

1

Беллетристика – общее название художественной литературы в стихах и прозе.