Жатва. Лора Кейли

что Виктор действительно спит, она поднялась на второй этаж. Сразу в спальню. Все тайны женщины обычно хранятся там.

      Тихо приоткрыв дверь, будто боясь разбудить кого-то, Аманда зашла в тёмную комнату. Окна были зашторены, постель не прибрана, одеяло свисало до пола. «Жена лежала все эти дни», – вспомнила она слова Виктора. Тот сейчас беспокойно сопел, как ребёнок, заснувший после долгого плача.

      Осмотрев прикроватные тумбы и не найдя в них ничего, кроме успокоительных, пачки прокладок и старых журналов, Аманда подняла матрас. Под ним было пусто, а вот под подушкой несчастной Кэтрин лежала тетрадь.

      Тетрадь походила на личный дневник, и Аманда ещё с минуту собиралась с мыслями, чтобы открыть его, но, решив, что от этого может зависеть всё и, главное, жизнь её дочки, перевернула первую страницу. Находка оказалась обычной тетрадью с записями заданий от психолога.

      Выпишите в отдельную графу всё, что произошло с вами за день, всё, за что вы благодарны.

      «НИ ЗА ЧТО», – перекошенным почерком через всю графу.

      Аманда перелистывала страницы – одну за другой, одну за другой, и на каждой было всё то же:

      Мне всё надоело.

      Я все ещё не хочу жить.

      Мне не выписали антидепрессанты, сказали, признаков депрессии нет.

      Я не хочу жить.

      Каждое утро я жду ночи, каждую ночь я боюсь заснуть.

      Мне кажется, у меня отняли что-то, но я не понимаю что.

      Рецепт на антидепрессанты всё ещё не дают.

      Выписали снотворное. Не помогает.

      Она не хотела жить… Аманда вдруг на мгновение вспомнила, что и ей приходили подобные мысли, но быстро ушли. Порой ей казалось, что время несётся так быстро, а они в нём будто подвисли, будто некуда больше идти… Она и не знала, что это начало депрессии или какой-то болезни. В такие минуты она приходила в комнату Эбигейл и гладила её, спящую, по волосам. В её потерянной жизни дочь была единственным смыслом, и теперь отняли и её.

      Захлопнув тетрадь, окинув ещё раз комнату взглядом, она сбежала по лестнице мимо спящего Виктора, усыпившего свою свежую скорбь под уже ровным дыханием.

      Кэтрин ходила к психологу – или он был психиатр…

      Аманда нашла визитку врача в той же тетради и теперь направлялась к нему. Этот врач был ещё одной скрепой в этой бессвязной цепи. Он выписывал ей таблетки, но от чего? Может, он знал, что с ней, может, он знал, что с ними со всеми? Может, от этих таблеток она и сошла с ума?

      Здание «Центра психологической помощи» было единственным в городе. Единственным и муниципальным. В одно время, когда психологов становилось всё больше, а здоровых людей всё меньше, было принято решение запретить частные кабинеты. Может, где-то они и остались, но только не в их городке. Здесь вообще было мало частного.

      Аманда постучалась в закрытые двери. Через пару секунд окошко, что казалось до того незаметным, открылось, и из него высунулась небольшая голова такого же небольшого