Демон скучающий. Вадим Панов

скорчила полицейскому рожицу, но тут же вновь стала серьёзной:

      – Я вот о чём подумала: Абедалониум ведь начинал в Питере, так? И продолжил работать здесь, даже став знаменитым. Я знаю, что у некоторых серьёзных дядек есть портреты его работы – только они могли их себе позволить. Вот и получается, что если Абедалониум не преступник, но знает преступника, то педофил может оказаться очень высокопоставленным человеком.

      Никита внимательно посмотрел девушке в глаза:

      – Если… – Это слово он выделил. – Абедалониум не преступник, то узнать о преступлении он мог не только в кругу своих высокопоставленных клиентов. Похитить Костю мог какой-нибудь шофёр с соответствующими наклонностями.

      – Мог, – согласилась Вероника. – Но, если преступник шофёр, зачем Абедалониуму все эти сложности со скандалом? Он мог просто передать вам информацию, инкогнито, и всё.

      – Он мог передать информацию и на высокопоставленного педофила, – пожал плечами Никита.

      – Да, Гордеев, он мог. Но если педофил очень высокопоставленный, где гарантия, что вы сумеете – или захотите? – до него добраться? А теперь вам придётся. Или Абедалониум сам обнародует доказательства, которые у него есть.

      – У него есть доказательства? – поднял брови полицейский.

      – Неужели он их не прислал?

      Отвечать на этот вопрос Никита не стал. Почесал кончик носа, раздумывая, не закурить ли ещё? Ответил себе, что три сигареты подряд – это чересчур, и произнёс:

      – Или же циничный Абедалониум таким образом привлекает внимание к выставке.

      – То есть доказательства он вам пока не прислал?

      – Ответ на этот вопрос находится за пределами твоего допуска, – усмехнулся в ответ полицейский. – Веди себя прилично, в неприятности не лезь и не мешай расследованию.

      – А помочь можно?

      – Ты уже помогла. Теперь не высовывайся хотя бы неделю.

      Полицейский начал поворачиваться, показывая, что разговор окончен, но Вероника придержала его за плечо.

      – Гордеев, я серьёзно.

      Никита понял, что девушка и в самом деле не шутит, вздохнул и вернулся в прежнюю позицию.

      – О какой помощи ты говоришь?

      – Ты уже решил, с чего начнёшь?

      – Я разберусь.

      – Я спрашиваю не для того, чтобы разузнать, а чтобы посоветовать.

      – Ты – мне?

      – Да.

      Гордеев всё-таки потянулся за третьей сигаретой, но… нашёл в себе силы отказаться от идеи покурить ещё.

      Вероника считалась взбалмошной и непредсказуемой девчонкой, но при этом – цепкой и внимательной журналисткой, умеющей докапываться до скрытых смыслов и замечать то, мимо чего проходили все остальные, в том числе – полицейские. Не будь она профессионалом, Гордеев никогда в жизни не стал бы выгораживать её перед коллегами, а приходилось, и не стал бы прислушиваться к её словам, как сейчас.

      – Что ты хочешь посоветовать? – спросил он совсем другим тоном.

      – Я внимательно