Моя милая психопатка. Ки Юнсыль

доме их было всего три. Маленькая комната дедушки, комната родителей, которая одновременно была еще и гостиной, и комната Тончжу. Как вы понимаете, я должен был поселиться именно там. Конечно, мы оба были против, но других вариантов, как и других комнат, не было.

      – Я же девочка, – возмутилась Тончжу.

      Мне очень хотелось ответить: «А я мальчик, тем более подросток», но я промолчал. В моем имени, которое осталось и после смены фамилии с Ким на Юн в связи с усыновлением, уже с рождения был заложен смысл «очень терпеливый».

      С этого дня мы стали жить на одной территории. Комната была самая большая в доме, но для двоих места все равно не хватало, особенно для личного пространства. Поэтому посередине комнаты решили повесить шторы вместо перегородки. Отец семейства достал ящик с инструментами, и через мгновение комната разделилась на две половины.

      Первое, что я увидел и услышал на своей половине – это лицо Тончжу из-за занавески и ее слова:

      – Зайдешь на мою половину – убью!

      Если б это сказал кто-то другой, можно было подумать, эта угроза не более чем блеф. Но это была фраза, произнесенная психически неуравновешенным человеком, и ее реально можно было расценивать как угрозу. Я понимал, что не смогу противостоять этой силе.

      Мой рост в сто шестьдесят четыре сантиметра и вес в пятьдесят восемь килограммов не могли сравниться с габаритами новоиспеченной старшей сестренки выше меня сантиметров на десять – пятнадцать. Все женщины в этой семье были крупные. Они были сильны телом и духом, и мужчинам оставалось лишь следить за настроением их прекрасных половинок. Теперь и мне предстояло принять правила этой игры.

      Наступила ночь. За шторами, похрапывая, спала Тончжу. Я взял лист бумаги из пачки, которую получил в подарок, уезжая из детского дома, и начал писать письмо маме, «доверившей» когда-то мое воспитание «квалифицированным специалистам».

      В тот день мама просто оставила меня на пороге и ушла. Воспитатели задавали мне вопросы, чтобы выяснить хоть какую-то информацию, но им удалось выпытать лишь мое имя – Ким Ёнин.

      – Где твои мама и папа?

      – Где твой дом?

      Будучи очень смышленым, я придумывал разные ответы, делая вид, будто не знаю или не понимаю, о чем меня спрашивают. Попытка скрыть информацию о маме была не чем иным, как попыткой защитить ее.

      Я был уверен, что когда-нибудь мама придет и заберет меня, поэтому хотел дать ей шанс. Я знал, что наступит день, когда я возьму маму за руку и мы вернемся в наш дом, а поэтому не хотел создавать ей проблем с законом.

      Но сейчас ситуация изменилась не в мою пользу, и я не мог спокойно сидеть и ждать.

      В ту первую ночь в новой семье я написал маме письмо. Она была единственным человеком на земле, кто мог прийти и спасти меня. Я знал, что мама меня очень любит, и убеждал себя, что она меня пока не забрала лишь потому, что не представилось подходящего случая. Но теперь, когда я написал письмо, не осталось ни капли сомнения, что час настал и мама обязательно приедет.

      Разве можно