Женщина с глазами Мадонны. Евгения Михайлова

был спокойный характер, без гонора. Он мог сказать себе: «Ну и что? Я от этого не стану хуже».

      – Эти вопли драных кошек слышны на площадке. Не слышишь только ты. Ты можешь спать даже во время землетрясения.

      – Ну, задремал, – добродушно зевнул он. – Ты опять какая-то взвинченная. Где была?

      – В своем салоне красоты.

      – О нет! Только не говори, что на твоих глазах опять кого-то задавили.

      – Почти. В салоне убили девушку. Иру. Администратора.

      – Кто убил?

      – Умный вопрос. Откуда я знаю! Никто пока не знает. Я приехала, а там всех допрашивают. Ее уже увезли.

      Ксения плюхнулась на кровать, крутой бок Нарика был для нее, как спинка дивана.

      – Послушай, – рассудительно сказал Нарцисс. – Даже если бы в Москве был один салон, я бы тебе сказал, что он слишком странный. Убийство девушки прямо на рабочем месте – это вообще ни на что не похоже. Но я открою тебе тайну. В Москве полно салонов красоты. Только я хожу в три, к разным мастерам. Может, забудешь этот, и я завтра тебя отвезу туда, где никого не давят и не убивают.

      – Странный ты. И все-таки тормознутый. Что случилось, то случилось. И могло такое случиться где угодно. В любом из твоих салонов тоже. Может, и случается. Только ты никогда не заметишь. На то ты и Нарцисс. А я хочу узнать, в чем дело. Например, девушка была вроде беременная.

      – Хосподяяя! Ты-то здесь при чем? – фыркнул Нарик.

      – Понимаешь, есть такое слово «интересно». И все. Надо узнать. А сейчас я есть хочу.

      – Мне лень было сегодня заходить в магазин, пришел домой, а тут нет даже хлеба. Я сварил пшенную кашу.

      – Фу, какая гадость.

      – Нет, ты не в курсе. Меня бабушка научила делать не кашу, а восторг. Сварил, потом налил сливки, добавил соли, немного сахара, подержал в духовке. Еле себя оторвал. Тебе оставил.

      – Да? Я, по правде, и не помню, что это такое. Но мне понравилось то, что ты рассказал. Пойду, доем.

      – Давай. И быстрее ко мне возвращайся. Только включи телевизор. Я его смотрел. Прямо перед твоим приходом задремал. Кстати, слышал новость. Та женщина, которую сбили у твоего салона, ну, ты видела, – так она умерла в больнице. Ребенок жив.

      – Да? – переспросила Ксения бесцветным голосом. И сразу ушла в кухню.

      Она достала из духового шкафа, который, как считал Нарик, полезнее микроволновки, красивый котелок из синего кобальта. Там золотилась и действительно здорово пахла каша, запах как будто залетел в гости из далекого-далекого детства. Ксения сумела проглотить две ложки. Хотя это было реально вкусно, но аппетит пропал. Просто день плохой. Она открыла бар, налила себе стакан виски и выпила его залпом. Посидела немного в тишине, положив голову на руки, подождала, пока потеплеет все внутри. Потом резко поднялась, вошла в спальню. Опять выключила телевизор. Нарик демонстративно потянул