Влюбленный маркиз. Валери Боумен

смотревших на него с надеждой, что их пригласят на танец. Почему он все-таки решил, что неплохо было бы опять посетить этот бал? Обычно он бежал от удовольствий света как от чумы, а в этом году у него не было даже повода для отговорок, что он помогает Эджфилду распространять слухи об очередном ложном недомогании Вероники.

      Что до этой парочки, то, когда Джастин обходил площадку для танцев, его внимание привлекли вальсировавшие и с любовью смотревшие друг на друга Эджфилд и Вероника. Он улыбнулся: по крайней мере эта пара снова вместе, как и должно быть. Ему никогда еще не приходилось слышать о столь упрямых семейках.

      Джастин выскользнул из бального зала в коридор и направился в гостиную, на каждом шагу убеждая себя, что делать этого не стоит: Медлин там не будет.

      Джастин не понял, что затаил дыхание, пока не открыл дверь гостиной и не увидел… пустую темноту. Запоздало выдохнув, он вошел в комнату, оставив дверь приоткрытой. Посмотреть за портьерами? Нет, это смешно. Сунув руки в карманы, он пнул ковер. Смешно даже надеяться, что она окажется здесь, но все же щемящее разочарование в груди не отпускало.

      Вместо того чтобы уйти, он прошел к диванчику и потер мыском туфли место на ковре, где держал ее в объятиях, и улыбнулся, вспомнив свои ощущения во время танца. Что в ней пленило его после всего нескольких минут разговора? Хороший вопрос. Он не отпускал Джастина несколько месяцев. В Медлин все было каким-то неожиданным: поведение, слова, реакция, – прямой противоположностью тому, чем отличались большинство дебютанток. А еще маркиза поразила ее уверенность в себе. Она вела себя совершенно естественно и смеялась, если было смешно, в то время как другие дебютантки, похоже, заботились лишь о том, чтобы не нарушить этикет и выглядеть скромными и в меру робкими. Оба этих качества сводили его с ума. Он предпочитал, когда дамы были откровенны и получали от этого удовольствие. Именно такой ему казалась Медлин, а еще загадочной.

      Джастин вдруг осознал, что она притягивала его еще и потому, что совершенно не была им увлечена. Обычно дебютантки старались изо всех сил очаровать его, чтобы сподвигнуть пригласить на танец, Медлин же выбежала из гостиной в ту секунду, когда он заявил, что не любит танцевать. Ее больше интересовали сами танцы, а не партнеры, и как раз это по какой-то неведомой причине заинтриговало его. Он с трудом признавал, что это правда, но так оно и было.

      Он выдохнул, откинул голову и, глядя в потолок, на мгновение закрыл глаза, воображая себе звуки вальса, под которые год назад они танцевали, и представляя, как держит в своей руке ее обтянутую перчаткой ладонь. От нее пахло сиренью. Всю прошлую весну он наполнял этим ароматом свой дом.

      В коридоре раздались громкие женские голоса и в комнату ворвались три его сестры.

      – Вот ты где, Джастин! – воскликнула Вероника, оглядывая темную комнату. – Что ты здесь делаешь?

      – Пытаюсь обрести хоть минуту покоя, – ответил он с натянутой улыбкой.

      – В пустой гостиной? – нахмурившись, спросила Джессика.

      – Именно пустота создает