Бразилья. Йен Макдональд

Ди-джей Малыш объявляет имя следующего участника, пока Эфрин проталкивается через толпу к бару.

      – Эфрин! Эфрин! Эфрин! – Крики звучат в ушах, словно пистолетные выстрелы. Когда Эдсон состоял в банде, Вкусняшка увивался за ним, как кобель за сукой. Судя по его глазам и маниакальному упорству, он накачался наркотой. – Бродяга откинулся, парень! Он умер!

      Бродяга – грязный маленький фавеладу, тупой до безобразия, который занял место Эдсона, то есть стал солнцем во вселенной Вкусняшки, когда Эдсон вышел из банды. Хотя надо говорить о нем в прошедшем времени. Некоторые люди рождаются со следами пулевых ранений на теле, словно со стигматами. Даже в полуреспектабельном районе Сидаде-де-Лус убийство – обычная смерть для молодого мужчины. Человек здесь вступает в эпоху зрелости, если доживает до тридцати.

      – Его разрезали пополам, чувак. Твою мать, пополам! И бросили на обочине шоссе. Еще и знак вырезали на дороге!

      Наверное, прямоугольник с чуть выпуклыми краями и купольной крышкой. Стилизованный мусорный бачок. «Не забудьте вынести мусор». Вырезан квант-ножом наподобие того, с которым парни из банды забавляются в дальнем углу Гаража Жозе. Поэтому все и знают о квант-ножах. Они стали настоящей звездой последних шести сезонов самого нашумевшего в Сан-Паулу телешоу. Ни один телеканал не одобрил бы реалити, в котором парень по имени Жозе всеми правдами и неправдами пытается стать членом команды бандейрантов, чтобы выслеживать бандитов на улицах. Но сейчас время тотальных СМИ, общего доступа к контенту и викивидения. И какая-то пиратская киностудия запустила платный показ для двадцати миллионов айшэдов. Реформаторы, христиане-евангелисты, священники, адвокаты и социалисты требуют, чтобы кто-то что-то сделал, мол, мы знаем, кто все эти люди, давайте выдворим их из нашего славного Сан-Паулу. Но полиция смотрит сквозь пальцы. Кому-то нужно выносить мусор. Эфрин никогда не стал бы пачкать свои глаза просмотром такого видео, но ему нравится бизнес-план этих ребят. А теперь они явились в Сидаде-де-Лус. Правда, сейчас не время для таких разговоров. Не стоит пугать народ на гафиейре, да и сам Эфрин на охоте. Она все еще здесь, за импровизированной барной стойкой, сделанной из столов на козлах, которые одолжили в приходском центре. Священнику хватает ума не проверять, что тут делают с его столами, но кренчи, верующие, с их безошибочным чутьем на неспасенные души, раздают брошюрки про страшный и ужасный ад, которые превращаются под ногами в пропитанное алкоголем папье-маше. Женщины разливают кайпироску пластиковыми стаканами из тазов. Два парня в облегающих майках давят лайм в больших деревянных ступках. Надо быстро избавиться от этого придурка.

      Эфрин достает из сумки маленький шарик маконья, завернутый в фольгу.

      – Вот, малыш, это тебе.

      Парень и так под кайфом, но Эдсон хочет, чтобы он вообще унесся в дальние дали и не мог никого напугать. Как грубо.

      – Бери, давай, это тебе.

      «Дамы и господа, миксджей Рауль Гло-о-о-оория!»

      Еще