Чужая жизнь под своим именем. Александр Косвинцев

сит от него самого, особенно что касается памяти. Знаете, все-таки иногда мозг невольно начинает перебирать былое, хотя тебе стукнуло всего семьдесят: что да как… где да с кем… Недавно в моей памяти, как на старой целлулоидной фотопленке, которую когда-то потеряли вместе с фотоаппаратом «ФЭД», а потом нашли и решили проявить, проступило нечто такое, что случилось со мной почти сорок лет назад. То, о чем я очень хотел бы забыть, но что полностью изменило мою жизнь.

      В ту пору я жил в миллионном уральском городе и работал специальным корреспондентом в областной газете для молодежи. За плечами было уже более пяти лет журналистского опыта, и я считал себя матерым газетным волком. Поэтому, когда редактор дал мне задание –  написать о загадочном исчезновении жительницы небольшого города с репутацией местной сумасшедшей, – я посчитал это не самым интересным занятием занятием для журналиста, мечтавшего о мировых сенсациях.

      Прибыв в окруженный вонючими заводами и фабриками город на севере области, я отправился в библиотеку. Снаружи разразился ливень. Капли хлестали по оконному стеклу так, будто сама природа хотела меня о чем-то предупредить. Библиотекарем работала пенсионерка с острым взглядом, напоминавшая старуху Шапокляк. Она тихо возилась за своим столом, словно забыв о посетителе.

      Я просматривал подшивки местных официальных газет и многотиражек, пытаясь найти сообщения о пропавшей женщине. Все выглядело довольно банально: ее странное поведение на людях, рассказы о видениях и, наконец, внезапное исчезновение. Я уже хотел было свернуть это бесплодное занятие, когда взгляд упал на старый шкаф в углу.

      Это был обычный бытовой шифоньер, изготовленный еще, наверное, при царе Горохе. Дверца плотно не закрывалась, и сквозь большую щель виднелись беспорядочные стопки книг. От всего этого тянуло какой-то таинственностью.

      – Что это? – спросил я библиотекаря.

      – Да это так… старые архивы, – ответила старушка, даже не поднимая головы. – Там ничего интересного. Можете не тратить время.

      Но что-то мне подсказывало, что этим развалам стоит уделить хотя бы несколько минут.

      Подойдя к шкафу, я осторожно потянул за дверцу, скрип раздался, словно протест, но она поддалась. Среди затертых книг я почти сразу же заметил довольно потрепанную тетрадь. На ее плотной обложке не было никаких надписей, кроме аккуратной цифры 1, выведенной темно-красными чернилами. Как будто писали кровью.

      Почерк, каким были выполнены записи внутри, приятно удивил – он отличался редким изяществом, словно кто-то писал для вечности. Речь в тексте шла о жизни женщины по имени Анна.

      С первых же строк сердце мое замерло.

      «Я всегда знала, что умру одна, в дождливую ночь. Мне было пять, когда я впервые это поняла. Но дождь никогда меня не пугал, наоборот, он был как друг. И когда он настал, я почувствовала себя дома».

      Признаюсь, я даже вздрогнул от неожиданности. Перечитал строчки ещё раз. Это был не просто дневник. Это было что-то большее, как будто автор описывал не только свои мысли, но и будущее.

      Продолжив читать, я дошёл до слов:

      «Когда я исчезну, найдётся человек, который меня вспомнит. Ему нужно будет что-то понять, чтобы изменить свою жизнь».

      Оторваться от тетради было уже просто невозможно. Я чувствовал себя довольно странно: словно автор писал не просто для себя, а специально для меня. Каждая строка цепляла за что-то, глубоко спрятанное в моей душе.

      Анна описывала свою жизнь с удивительной дотошностью. Она подробно рассказывала о своём детстве в маленьком домике на окраине, о холодных уральских зимах, когда она смотрела на падающий снег через треснувшее окно, о своей первой любви, которая закончилась таким предательством, что она уже никогда не решалась открывать своё сердце кому-нибудь.

      Но главное, каждое событие сопровождалось чем-то, что не вписывалось в рамки реальности: видениями, странными встречами, предчувствиями. Например, она рассказывала о человеке, который однажды остановил её на улице:

      «Он выглядел как обычный прохожий, но его глаза светились, как две фары в ночи. «Ты должна помнить это место, – сказал он, указывая на перекрёсток. – Когда наступит твой час, здесь будет ответ». Я тогда не поняла, что он имел в виду, но этот момент преследует меня до сих пор».

      Дальше в тетради шло описание дня, когда Анна исчезла.

      «Я знала, что этот день придёт. Всё вокруг было слишком затишным, точно мир затаил дыхание. Когда однажды утром пошел дождь, я поняла, что это знак. Пошла к перекрёстку, где когда-то стоял тот человек. Там, среди капель дождя, я почувствовала что-то непривычное. Это был не страх и не радость – нечто иное. И тогда я поняла, что мне дали знак, что пора уходить. Всё, что будет дальше, не имеет значения для меня. Ведь я оставлю часть себя, чтобы кто-то другой смог понять смысл своей жизни».

      Сказать, что я был в трансе, значит, ничего не сказать. С легкой дрожью я перевернул страницу, но записи вдруг закончились. Остальные листы оказались пустыми.

      – Что это такое? – спросил я библиотекаря, но она посмотрела на меня так, будто не поняла