Второй шанс. Начало. Виктор Мишин

молитву. Затем была установлена мемориальная доска, на которой указаны имена всех, кого сегодня наконец захоронили. Потом все стали разъезжаться. Ко мне подошел Алексей Борисович и предложил идти за ним.

      – Тут есть кое-какие предположения о том, как проходили события. И еще – если интересно, не хотите ли съездить на место, где обнаружили блиндаж, в котором находился ваш дед, перед тем как погиб?

      – Конечно, хочу, что за вопрос, – загорелся я.

      – Ну, тогда поехали. Оставьте вашу машину здесь – она там не проедет.

      – Хорошо, едем, – кивнул я в ответ.

      Мы петляли по лесу около получаса, по таким дебрям, что даже не описать. Какое, на хрен, «не проедет ваша машина», да мой «Меган» умрет в младенчестве уже на подъезде.

      – Как хоть догадались залезть в такую глушь? – спросил я, в очередной раз приложившись головой о потолок машины.

      – Все дело в одной старушке – живет тут недалеко – она рассказала приехавшим ребятам, что в этих местах были бои. Она была маленькой, но помнит, как долго выходили из окружения наши бойцы. Кто поодиночке, кто – небольшими группами. Лес раньше был далеко, а здесь были поля и болота. Вот мы и решили проверить. Только зашли в лес, а металлоискатель захлебнулся от звона. Парни копали всего десять минут, как нашли первого. После того, как откопали шестого, остановились – решили прикинуть, как линия обороны проходила. Подумали, походили, копнули рядом с большой воронкой, а там – блиндаж.

      – Сколько же вы времени потратили? Такая работа! – восхитился я.

      – Почти месяц безвылазно в яме, но зато – какой результат.

      – И часто так? – я обалдел, когда оглядел место раскопа.

      – Да бывает… Тут, сейчас, почти как в сорок первом – все траншеи отрыли, три блиндажа, ячейки.

      – Немцы-то были? – спросил я.

      – Мало, несколько человек. Видимо, тут артиллерией все перемешали, потом танками прошли – в одном месте кусок «гусянки» нашли. Так что, когда подошла пехота, обороняться здесь уже было некому. Да и своих они выносили, – рассказывал Алексей Борисович, – в сорок первом всех своих вытаскивали.

      – Страшно все это. Сколько же еще в земле вот так лежит? – задумчиво проговорил я.

      – Я шестой год плотно работаю, уже со счета сбился. Много еще. Нашим детям останется.

      – Если они помнить будут, а то фиг его знает.

      – Ну, все не забудут, точно. С нами уже наши дети работают, так они и продолжат.

      – Можно тут походить немного? – я обвел глазами местность.

      – Хотите представить, как было? Не получится – такое не представить и в страшном сне. Походите, только грязи много. И не трогайте ничего, мало ли всякого валяется! Всего-то никогда не откапаешь – кто знает, сколько тут чего было!

      – Я просто похожу немного, в мыслях покопаюсь.

      – Дорогу назад сами найдете? Я пойду к ребятам, дел-то еще здесь очень много.

      Я кивнул, показывая, что справлюсь сам.

      Алексей Борисович пошел в сторону палаток, в которых жили поисковики, а я огляделся.

      Не знаю,