Потерпевшие победу. Советские либералы и крах демократии в России (1987–1993 годы). Гийом Совэ

С этой точки зрения прогресс направлен не на отрыв человека от природы, как в рационалистической и механистической логике эпохи Просвещения, которой придерживается марксизм-ленинизм, а на романтическое примирение с ходом «естественно-исторического развития», как выражались в то время105. Правда, в отличие от консервативных националистов либеральные интеллектуалы не впадают в меланхолию по поводу прошлого, застывшего на своих традициях. Они хотят вернуться на путь прогресса, рассматривая его как естественный процесс, ведущий к гармоничной и цивилизованной жизни, основанной на общечеловеческих ценностях, которая была прервана искусственным проектом. В среде либеральных интеллектуалов эта связь между верой в прогресс и романтическим идеалом естественного развития понимается по-разному, в зависимости от конкретного интеллектуального багажа. В качестве примера мы кратко представим литературоведов Юрия Буртина и Юрия Карякина, журналиста Лена Карпинского и писателя Алеся Адамовича.

      Реификация социалистических идеалов

      У Буртина и Карпинского меланхолия по поводу естественного прогресса на пути к гармоничному обществу была вызвана народнической идеей106, которая разделяет революционный и эгалитарный этос марксизма-ленинизма, но переносит свой идеал социальной гармонии на естественное начало, которое якобы предшествовало вмешательству государства: это было общество, основанное на горизонтальном сотрудничестве независимых собственников и самоуправляемых кооперативов. Характерной особенностью народнического подхода является противопоставление самостоятельной деятельности народа искусственному господству бюрократии. В постсталинском СССР эта концепция получила известное воплощение в «теории номенклатуры», разработанной югославским политическим деятелем Милованом Джиласом и советским историком Михаилом Восленским, которая утверждает, что социалистические общества управляются новым эксплуататорским классом, а именно номенклатурой Партии-государства. Эта теория обвиняет социалистическое общество в том, в чем сторонники социализма обычно обвиняют капитализм: классовое разделение, эксплуатация, отчуждение и господство бюрократии. Возможно, именно это и делает эту теорию столь привлекательной для социалистов-гуманистов, разочаровавшихся в марксизме-ленинизме, но заинтересовавшихся осуждением «мелкобуржуазных» пороков, вездесущих в современном им обществе, презирать которые их научило сталинское воспитание, подпитанное классиками русской литературы.

      Юрий Буртин, по его собственному признанию, в молодости был ярым сталинистом107. Внук образованного крестьянина, выросший в деревне, он живо интересовался трагической судьбой русского крестьянства. Эта увлеченность выражается в его литературных вкусах и взглядах, публичное выражение которых привело к тому, что в университете к Буртину были применены дисциплинарные меры, а репутация испортилась

105

Атнашев отмечает, что либералы предпочитали использовать выражение «естественно-историческое развитие», в то время как националисты чаше говорили об «органической эволюции». Там же. С. 325.

106

Имеется в виду движение народников, возникшее в России во второй половине XIX века, представители которого выступали за аграрный социализм.

107

Буртин Ю. Исповедь шестидесятника. М.: Прогресс-Традиция, 2003.