Мои волки. Майя Эйлер

неё исходит потрясающий аромат, и мне с мороза кажется, что это нереально вкусно, словно я оказываюсь в детстве, и на столе непременно должны появиться не только привычные мандарины, но и мамин гранатовый глинтвейн, который она варила лишь по большим праздникам. Рядом потрескивает настоящий огонь, язычки пламени извиваются в камине, пахнет тёплым деревом, и я понимаю, что начинаю согреваться, хотя мы только сели.

      – Здесь очень красиво, – произношу, жмурясь и потягиваясь.

      Куртку забирает Никита – и у меня, и у Марины, передаёт девушке, которая тут же утаскивает наше богатство в конец зала, устраивает на длинной вешалке. Кошелёк я предусмотрительно оставляю на краю стола вместе с телефоном. Подруга тоже кладёт свою крохотную сумочку рядом. Не хочу ни от кого зависеть, даже если Никита решит проявить гостеприимство, деньги лучше на всякий случай иметь под рукой – Ярик научил. У него часто бывало так, что карманы оказывались пусты, а на кредитке выбран до конца лимит.

      – Рад, что вам понравилось здесь, – оборотень возвращается за столик и садится ближе ко мне. – Моё любимое творение.

      – Ваше? – спрашивает Марина, замирая с листочком меню в руках.

      – Да, это моё кафе, – он словно проверяет мою реакцию, смотрит мне прямо в глаза, хотя отвечает на вопросы Маринки. – Я помогал обновлять все интерьеры «Северной долины», раз уж база досталась мне. Люблю всё красивое.

      И не отрывает от меня взгляда.

      – А я думала, – чёрт, нужно хоть как-то перевести разговор на другую тему, на любую!

      – Мы думали, что владелец – Марк, – вдруг совершенно невинно заканчивает фразу Марина.

      Никита приподнимает брови и начинает смеяться. Легко, беззаботно и совершенно естественно. Приподнимает руку, и к нам подбегает официантка.

      – Три фирменных глинтвейна на гранатовом соке и «Зимние» пирожные для девушек. Мне средний стейк с кровью.

      – Принято, – она даже не спрашивает, хотим ли мы чего-то, исчезает.

      – Интересно, – тянет Марина.

      – А если бы я хотела чего-то другого? – спрашиваю у Никиты.

      Он смотрит на меня, несмотря на улыбку, мне кажется, что в его глазах светится что-то слишком серьёзное. Оно заставляет меня беспокоиться, потому что я не знаю, чего ожидать от этого оборотня.

      – Ты откажешься от фруктового глинтвейна?

      – Нет, – качаю головой. Точно не откажусь, даже из принципа.

      – Он лучше всего согревает в мороз. Но вот алкогольный вариант я вам не предлагаю, потому что такие прекрасные дамы не должны грустить после выпитого и совершать неправильные ошибки.

      – А бывают правильные ошибки? – спрашиваю у него.

      – Конечно. Если хочешь, Даша, я тебе потом всё подробно покажу. И расскажу. В красках.

      Дыхание перехватывает, потому что я слышу в его голосе откровенное обещание и не могу найти слов, чтобы… Чтобы что? Остановить его? Опровергнуть? Оттолкнуть?

      Это выше моих сил.

      – Всё это, конечно, воодушевляюще и прочее, но не врёте ли вы нам, Никита