Жизнь и чудеса выдры. Хейзел Прайор

Фиби радовалась переезду, но потом словно впала в какой-то анабиоз. Несмотря на его уговоры, она почти не выходила из дома. С момента их приезда он лишь однажды сумел вытащить ее на короткую экскурсию по одному из поместий Национального фонда исторического наследия. Парадный сад с шахматным узором из бордюрных плит и самшитовых изгородей был окружен лесом; густые кроны деревьев смыкались в чарующий изумрудный полог, а подлесок усыпали мерцающие как самоцветы колокольчики, но Фиби словно не замечала ничего из этого. К его вящему ужасу, она даже сказала, что посидит в машине, пока отец будет осматривать окрестности, но он не позволил ей этого сделать, поскольку вся поездка только ради нее и затевалась. Отсутствие какой-либо заинтересованности с ее стороны его шокировало. Ее безразличие и ему не позволило насладиться красотой этого места, заставив что-то заныть глубоко в груди. Раньше она любила историю и древности, но сейчас, когда они бродили по поместью, она немного оживилась лишь у одной из богато украшенных кроватей с балдахином.

      – Вот бы поспать в такой постели, – вздохнула она.

      Эл не понимал, что творилось в душе у Фиби. В каком-то смысле, может, и хорошо, что его дочь не была плаксой, но в то же время пара истерик в целях прояснения ситуации пришлись бы как нельзя кстати. У другой его дочери, Джулс, с этим никогда не возникало проблем. Однако Фиби вовсе не любила изливать душу.

      Он взял с нее обещание почаще выбираться из дома и познакомиться с местными жителями. В деревенском магазине он увидел рекламу местной студии йоги и предложил Фиби посетить пару занятий. Слегка нахмурившись и пожав плечами, она согласилась.

      Однако с детенышем выдры она искрилась, как бенгальский огонь. Эл уже целую вечность не видел ее такой увлеченной. Оставалось только надеяться, что это было не в последний раз.

      Он резко вынырнул из задумчивости, когда впереди из-за поворота выскочила машина. Эл вдавил педаль тормоза в пол. Что-то заскрежетало. Он ударился спиной о сиденье. Когда его снова швырнуло вперед, перед глазами пронеслись образы его детей. Джек и Джулс переживут, но…

      Я не могу умереть. Мне нельзя. Если я умру, кто позаботится о Фиби?

      Когда к нему вернулась способность дышать, мысли замелькали в его голове, стремительно сменяя друг друга: «Я жив. Второй водитель тоже. Слава богу! Обошлось без кровопролития и переломов. Но обе машины повреждены. Проклятие. Хорошо хоть это не служебный автомобиль… Но как же ужасно я опоздаю с последними доставками. Меня могут уволить в первую же неделю! Я так подведу Фиби. По крайней мере, у нее все еще есть отец. Как же болит голова. Эта женщина, кажется, в ярости».

      Судя по тому, как проворно она выскочила из своей машины, вторая водительница не пострадала, но была очень недовольна. В высоких кожаных сапогах она стремительно надвигалась на него. Ее оранжевый палантин и красивые темные локоны развевались на ветру, а глаза сверкали гневом. Эл расстегнул ремень безопасности и выбрался из машины, наблюдая, как с ее губ срываются проклятия.

      Ощущение