Тень славы. Макс Блэквуд

видимкой, серой тенью, растворяющейся в толпе. Анна Рей была ярким прожектором, притягивающим взгляды, магнитом, к которому тянулись всеобщее внимание и восхищение. Кристина знала наизусть все песни Анны, от зажигательных поп-хитов до трогательных баллад. Она подражала ее стилю в одежде, тщательно подбирая каждый элемент гардероба, чтобы хоть немного приблизиться к ее безупречному образу. Она даже пыталась имитировать ее походку, стараясь двигаться так же плавно и грациозно, как ее кумир.

      Это было больше, чем простое восхищение, больше, чем обычная фанатская любовь. Это была потребность. Потребность быть замеченной, быть такой же… значимой. Кристина чувствовала, что в ней таится потенциал, искра, которая могла бы разгореться в пламя славы, но пока что она была погребена под грузом повседневности и неуверенности в себе.

      Она коснулась пальцем глянцевой поверхности, проводя им по контуру лица Анны. Ее собственные пальцы казались ей неуклюжими и грубыми по сравнению с тонкими, изящными пальцами звезды, которые она так часто видела на фотографиях и видео.

      Кристина медленно проговорила вслух, почти шепотом: “Анна Рей… Анна Рей…” Ее голос дрожал от волнения и благоговения. Ее собственное имя, Кристина Соколова, казалось ей пустым, безликим, лишенным всякой значимости. Она не чувствовала никакой связи со своей фамилией, с прошлым, которое она не выбирала. Имя Анны звучало как обещание, как дверь в мир, полный возможностей и признания.

      Внезапно ее размышления были прерваны стуком в дверь.

      – Кристина, ты там жива вообще? – прозвучал раздраженный голос ее матери. – Я уже сто раз стучу! Опять перед зеркалом крутишься? Ты хоть работу ищешь?

      Кристина закатила глаза, но ответила:

      – Да, мам, я тут. Сейчас выйду.

      – Выходи быстрее! Мне нужно зеркало, чтобы причесаться.

      Кристина оторвала взгляд от вырезки и посмотрела на свое отражение. В тусклом свете она казалась бледной и уставшей. Темные круги под глазами выдавали ее бессонные ночи, проведенные за изучением жизни Анны Рей. Она наспех пригладила волосы и открыла дверь.

      В комнату ворвалась ее мать, Вера Петровна, женщина средних лет с жестким взглядом и уставшим лицом. Она работала уборщицей в местной поликлинике и с трудом сводила концы с концами.

      – Ну вот, наконец-то! – воскликнула Вера Петровна, отодвигая Кристину в сторону и занимая место перед зеркалом. – Что ты тут все время делаешь? Словно у тебя жизнь вся впереди, чтобы красоваться!

      – Я… я просто смотрела, – пробормотала Кристина, чувствуя, как ее щеки заливаются краской.

      – Смотрела она! – передразнила ее мать. – Лучше бы работу искала! Сидишь тут на моей шее, взрослая девица! Ты думаешь, мне легко содержать тебя?

      – Я ищу, мам! – огрызнулась Кристина. – Но ничего подходящего нет!

      – Подходящего! Ей видите ли, подходящего нужно! – Вера Петровна хмыкнула, поправляя платок на голове. – Работать надо, а не выбирать! Вон, в соседнем кафе требуются официантки. Почему бы тебе туда не пойти?

      Кристина скривилась.

      – Официанткой? Нет уж, спасибо. Я хочу что-то более… интересное.

      – Интересное! – Вера Петровна обернулась к ней, ее глаза метали молнии. – Ты думаешь, я работаю на интересной работе? Я мою полы в больнице! Но я делаю это, чтобы у тебя было что есть! Ты должна быть благодарна, а не нос воротить!

      – Я благодарна, мам, – тихо ответила Кристина, опустив глаза. – Просто… я мечтаю о большем.

      – Мечты! Мечты хороши, когда ты можешь себе их позволить! – Вера Петровна отвернулась обратно к зеркалу. – А пока у нас нет денег, тебе придется забыть о своих мечтах и найти себе нормальную работу!

      Кристина молча вышла из комнаты, чувствуя, как ее сердце сжимается от обиды и разочарования. Она знала, что ее мать права, но она не могла заставить себя отказаться от своей мечты. Она чувствовала, что внутри нее горит огонь, который требует выхода. Она просто не знала, как его высвободить.

      В тот вечер Кристина долго бродила по улицам города, пытаясь развеять тоску. Она забрела в парк и села на скамейку, глядя на играющих детей. В их глазах она видела ту же искру, ту же жажду жизни, которую чувствовала и сама. Но она также видела, как постепенно эта искра гаснет под влиянием повседневности и разочарований.

      – Нельзя позволить этому случиться, – прошептала она себе под нос. – Я должна что-то сделать.

      Она достала из сумки свой телефон и открыла Instagram. На экране появилась страница Анны Рей. Новое фото, сделанное несколько часов назад. Анна улыбалась, стоя на фоне роскошного лимузина. В подписи было написано: “Готовлюсь к сегодняшнему концерту! Будет жарко!”

      Кристина долго смотрела на фотографию, чувствуя смесь зависти и восхищения. Анна была так близко, но в то же время так далеко. Ей казалось, что между ними пропасть, которую она никогда не сможет преодолеть.

      – Но я попробую, – сказала она себе, сжимая телефон в руке. – Я должна попробовать.

      Вдруг ей пришла в голову мысль. Кафе! Ее мать говорила о кафе,