Тайная страсть Гойи. Екатерина Лесина

выход.

      Она научилась огрызаться. Стас же усмехнулся, откинулся на шатком стуле и руки на груди скрестил.

      – Им плевать на Марину. Им деньги нужны. Видишь ли, Мариночка очень сильно меня любила, настолько сильно, что имущество свое отписала мне… И вот теперь представь, в какой я оказался ситуации! Да, я всего-навсего скромный художник… И не фыркай. В общем, если по факту, то у них на меня ничего нет. Пусть Маринка не оставила записки… И да, мы поссорились накануне… Но это не преступление, все пары ссорятся. Она, конечно, грозилась завещание изменить, но она постоянно этим грозилась. Вспыльчивой была, но отходчивой, мы бы помирились, все стало бы как раньше… А Гошка уверен, что я ее отравил! Но я же не идиот, Линка…

      Ну да, в этом мире только Стасик и способен думать.

      – …зачем мне травить ее своими же красками? Я бы придумал что-нибудь менее вызывающее… В общем, скажи этому своему, чтобы разобрался, а уж я в долгу не останусь.

      В этом Алина сомневалась, но…

      Глава 2

      Макс был дома.

      Почему-то Алина очень боялась, что не застанет его и придется ехать снова, а может быть, даже ждать на лавочке у подъезда, на виду у всех. И старухи, которые прекрасно знают малейшие подробности ее жизни с рождения и до развода, получат новый повод для сплетен.

      – Привет, – сказала Алина, когда дверь открылась. – Я к тебе. Можно?

      – Заходи.

      Макс посторонился.

      Выглядел он… обыкновенно выглядел, как всегда. Крупный. Лохматый. Какой-то неухоженный. Стас вот никогда не позволял себе выглядеть неухоженно, даже когда на этот самый «уход» денег не имел. Все повторял, что внешность – это тоже капитал.

      И если так, то у Макса капитал был незавиден.

      Нет, Макса нельзя было назвать уродом, но очень уж он был обыкновенен. Круглое лицо. Нос курносый. Белая кожа. Веснушки. И волосы с рыжиной, причем рыжиной неравномерной, будто на эти самые волосы плеснули краски, которую Макс все никак не смоет.

      – Что, к тебе пошел? – Макс с трудом подавил зевок. – Падай куда-нибудь и выкладывай.

      Алина присела на краешек дивана.

      – Извини за бардак. Как-то все руки не доходят.

      Комната была не грязной, скорее уж захламленной. Старый ковер. Старый мягкий уголок. Груда вещей на кресле. Книги на полу, диски россыпью. Пустые банки из-под колы. Коробка с остатками пиццы.

      – Язву заработаешь, – заметила Алина.

      – Уже, – отмахнулся Макс, но коробку убрал. – Да как-то вот непривычный я кухарить, а в нашей столовке жрать – лучше уж сразу отравы, чтоб не мучиться… Так чего он хотел?

      – А то ты не знаешь. – Алина отвела взгляд, было стыдно. – Он ведь к тебе приходил?

      – Ага. – Макс пинком отправил банку под диван. – Ты не думай, я не свинья… Просто запарка такая, что продыхнуть некогда, первый выходной за месяц. Спал вот…

      – Извини, что разбудила.

      – Да не, ничего, выспался уже… И рад повидаться. Как живешь?

      – Нормально.

      – Трындишь.

      – Нельзя говорить человеку,