Василиса. Александр Беликов

мне на лицо – защипало ужасно!

      – Фу! Так это же самогон! Вонища-то какая! – воскликнул я.

      – Сам ты самогон! Чистейшая живая вода!

      – Потерпи, все раны заживут, – добавила Василиса.

      Такими же быстрыми движениями Яга обработала мне и остальные раны.

      – Все, линять надобно! А то таперь здесь такое начнется!

      Василиса взяла меня за руку.

      – Да, пора уходить, полетели!

      – Опять на ступе? Мы втроем не поместимся!

      – Баба Вера полетит сама.

      Я не стал сопротивляться и залез в ступу, Василиса запрыгнула следом, и так она это ловко проделала, словно каждый день тренировалась. Места в ступе осталось предостаточно, и почему мне поначалу казалось, что в ступе вдвоем тесно? Наверное, это зависит от того, с кем лететь? Не знаю как, но Василиса подняла ступу на воздух легко и без резких толчков, и мы на огромной скорости заскользили вдоль коридоров, причем перед поворотами ступа притормаживала, плавно проходила дугу и опять разгонялась. Да, так летать – одно удовольствие! Яга летела в трех метрах за нами, сидя на помеле, и в точности повторяла наши маневры.

      Через пару минут полетов по лабиринтам мы влетели в оранжерею и направились в сторону разбитого мной стекла, там какие-то рабочие уже установили леса и начали заделывать прореху. Под вопли кащеевских работников Василиса развернула ступу боком и протаранила строительные леса и частично восстановленную стеклянную крышу.

      – А что, в другом месте нельзя стекло пробить? Там же люди! – закричал я.

      – Крыша заговоренная. Чтобы пробить ее в другом месте, ох как сильно надо ударить! – весело откликнулась Василиса.

      Так вот, значит, для чего я падал на крышу оранжереи с такой дикой скоростью, да уж, баба Вера могла бы меня и предупредить, что при посадке сильно тряханет! С севера появилась огромная туча, внутри которой хищно сверкали молнии, раскатов грома пока не долетало, но, судя по скорости ветра, гроза собиралась нагнать нас довольно быстро. Яга подлетела поближе и поравнялась со ступой.

      – Кащей выслал погоню. Надо разделяться! Я полечу тудыть, а вы прямиком к избушке!

      Василиса кивнула, и ступа резко увеличила скорость! Ветер поначалу впился в лицо и засвистел в ушах, но тут же почему-то исчез и смолк, хотя ступа продолжала нестись с бешеной скоростью.

      – Ты что-то сделала, чтобы ветер прекратился?

      – Да, он теперь обтекает нас вокруг, и мы его не чувствуем.

      Я обнял Василису, уткнулся лицом в ее волосы и замолчал. От того что она стояла рядом, мне стало так хорошо и спокойно, что ни о каких погонях, да и вообще ни о чем другом, и не думалось. Вот только одно меня тревожило:

      – Что у тебя все-таки с рукой? Они тебя мучили?

      – Да ничего, все в порядке.

      Василиса сняла пропитанный кровью платок, игравший роль повязки, – рука у нее выглядела совершенно чистой, без царапин и ссадин. Тогда я посмотрел на свои руки и увидел, что следов от ужасных когтей Зулейки не осталось и в помине! Кожа смотрелась чистой и ровной,